слышал эти слова, и тогда они показались ему очень красивыми и высокими, но сейчас прозвучали как-то безрадостно и совсем по-детски.
– Может быть… – жёстко усмехнулся Эйрик. – Прощай. Пусть Великие Звёзды ярко осветят твой путь!
* * *
– Способный пацан, но убедить мне его не удалось, – расхаживая по комнате, говорил как бы сам с собой Марен, сжимая в руке большой, пульсирующий бордовым кристалл, – он оказался не готов к открытому обучению. Вряд ли целесообразно применять силу. Придётся воспользоваться другим вариантом. Постарайся с ним подружиться. Он даже пытается защищаться. В его-то возрасте! Ночью я уберу чары с сарая. И, конечно, обо всём позабочусь. Думаю, он пойдёт к себе в деревню. Нет, метку я не поставил. Сам ищи, – хихикнул он. – Всё должно быть естественно. Так что действуй, потом доложишь, а у меня ещё куча дел. Нужно разбираться с селянами. Я и так всю ночь провозился с этой девчонкой. Как зачем она мне? Она ключ ко всему! До встречи. Да помогут тебе Великие Звёзды! – и он решительно вышел из дома.
Был уже вечер, когда Ниту повели обратно в амбар. Закат догорал, солнце бросало на землю последние прощальные багряные лучи и укрывалось за низкими мрачными тёмно-фиолетовыми кляксами туч. Тени сгустились, на улице похолодало, ветер по-прежнему бесновался. Ущербный месяц едва светился над горизонтом, и кое-где уже тускло проступали первые звёзды на сумеречном небе.
Гетана внутри по-прежнему не было. «Где же он, что они с ним сделали? – заволновался Нита. – Хоть бы быстрей вернулся. А пока отдохну, дождусь ночи и сбегу через крышу». Он был рад, что руки ему развязали. И осуществить план побега теперь было значительно легче. «Что там с ребятами… а с мамой? Быстрее бы ночь. Нужно только немного подождать». Нита послонялся по помещению из угла в угол. Хотелось есть. Он вспомнил, что за весь день съел только кусок хлеба и немного зелени. Но тут опять заскрипел засов, и внутрь просунули каравай хлеба, миску с варёными овощами и кувшин молока. Мальчуган оживился и тут же набросился на пищу. Он жадно пил молоко, не забыв, впрочем, оставить половину для Гетана, и откусывал большие куски хлеба прямо от каравая. Хлеб он тоже предусмотрительно разделил на две половины. Однако вернувшийся через некоторое время за посудой охранник фыркнул, увидев недоеденное Нитой.
– Не оставляй, ему уже не нужно.
– Почему? Вы его что… убили?! – поперхнулся Нита.
Но тот, не отвечая, вывалил еду пареньку прямо на колени и жестом показал, чтобы Нита допил молоко.
Нита давился, но допивал весь кувшин, думая о том, что же они сделали со старостой. Его решение бежать ночью только окрепло.
Было уже совсем темно, когда он вновь остался один. Нита прислушался: стояла омертвелая тишь, только мыши, попискивая, перебегали в соломе. На ощупь – луна зашла за тучи – Нита дошёл до стены и с трудом, срываясь и соскальзывая, подтянулся и сел верхом на балку. Хорошо ещё,