рук, а не от слез. Его голова лежала на ее плече, а она с тоской думала, что теперь он потерял остатки ее уважения.
Глава 5
Розовая устрица
Февраль сдал позиции, мрак рассеивался, хотя грядущее по-прежнему не просматривалось. На одной из лекций Кире довелось стать участницей странного эпизода. Свободных мест в актовом зале, где проходили занятия, было немного, и Федор оказался в следующем ряду, по диагонали от нее. Столики для письма откидывались от спинки впереди стоящего театрального кресла, народу набилось много, и писать приходилось, подчас задевая друг друга локтями.
– Тьфу ты! Стол отвинтили. – Федор громыхал оторванной доской, пытаясь ее закрепить. Неподалеку еще одна девушка с их курса обернулась назад и стала в упор его рассматривать.
– Какой хорошенький мальчик! Не видела тебя раньше! – барышня широко улыбалась, и на щеках проступали лукавые ямочки. Киру будто обдали кипятком. «Вот это подход! – подумала она. – Это не с малиновыми ушами сидеть оттого, что с тобой не поздоровались».
– Да уж полгода как тут, – пробасил Федя, судя по интонации испытывавший неоднозначные чувства от обрушившегося на него комплимента.
– Садись к нам! У нас место есть, – девушка показала на пустующее соседнее кресло.
– Благодарю, мне и здесь хорошо, – сказал юноша и открыл блокнот, чтобы изобразить деятельность.
– Как тебя зовут? – не унималась брюнетка, кокетливо поправляя челку.
– Федор.
– А меня Саша. Пересаживайся к нам, поболтаем.
– Говорю же, мне и здесь удобно, – он явно начинал уставать от приставаний целеустремлённой девицы.
– Ну, тогда я сама к тебе пересяду, – она стала собирать вещи со столика и, обернувшись, заметила, что мест рядом с ним нет – справа и слева лежали чьи-то конспекты.
Кира, через голову которой Федор и девица перебрасывались репликами, подала голос, развернувшись к Федору:
– Хочешь, поменяемся: тут у меня с одной стороны свободно. Можете вместе сесть.
Федор перегнулся через спинку, удостоверился в том, что место в самом деле есть, и, быстро взяв вещи, пересел на соседнее с ней кресло. Кира собирала ручки и тетради, чтобы переместиться на следующий ряд, но вдруг услышала его голос, обращенный к брюнетке:
– Я сюда учиться пришел.
Барышня оскорбленно фыркнула и села обратно. Сердце Киры готово было выскочить.
Когда занятия завершились, Кира быстро побросала вещи в рюкзак и, на ходу напяливая пальто, похожее на белогвардейскую шинель, выскочила на улицу. Малая Садовая напоминала кегельбан наоборот, в котором нужно было уворачиваться от пешеходов, лавировать между ними, стараясь не снижать скорость. Завал в школе требовал выполнения огромного объема заданий, а это, в свою очередь, требовало времени, которого у нее не было. Всю дорогу она чувствовала, а периодически и видела боковым зрением в отражениях витрин, как