тупые носы войлочных домашних туфель Агапова, он спускался. – Скажем, что в доме кто-то воет? Посмеются, поверьте. И еще и оштрафуют за ложный вызов.
– Ваши предложения? – Оля сделала неверный шаг из комнаты, покидать которую в этот час ей дико не хотелось.
– Давайте посмотрим! – продолжила настаивать Зинаида Васильевна.
Она громко хлопнула своей дверью, подошла к Оле, оглядела ее с головы до ног, чему-то удовлетворенно кивнула. Глянула на старика, спустившегося к ним, и неожиданно стыдливо потупилась.
В отличие от нее – пропахшей несвежим бельем и перегаром – Агапов выглядел франтом. На дворе поздний вечер, близится ночь, а он в белой сорочке с закатанными до локтя рукавами, домашних фланелевых брюках мышиного цвета, гладко выбрит и хорошо причесан. И от него пахнет пускай и дешевым, но все же каким-никаким одеколоном. Глаза горят азартом, движения, вопреки обыкновению, порывистые. И не скажешь, что старику за семьдесят. А ей еще и шестидесяти нет, а она уже развалина.
– Давайте посмотрим, – согласился Агапов, согнул левую руку кольцом, предлагая ее Оле. – Мне кажется, что кто-то воет с лестницы черного хода.
– Черного хода?! – удивилась девушка.
Она успела запереть комнату на ключ, взяла Агапова под руку и пошла с ним вместе следом за Зинаидой Васильевной, воинственно пробивающей себе путь среди рухляди заброшенного дома. Ее походка странным образом преобразилась. Старая женщина больше не шаркала, шла уверенно и широко. Попутно нашаривала на стене выключатели, щелкала ими. Зажглось всего три лампочки из семи. Но и их оказалось достаточно, чтобы осветить длинный узкий коридор, ведущий к черному ходу, о котором Оля не имела ни малейшего представления. Она вообще не знала, как был устроен этот дом. И не желала знать. Она надеялась на скорый переезд, все!
– Да, тут есть черный ход. Это дом бывшего начальника Тайной канцелярии, – рассказывал Агапов, осторожно переставляя ноги в войлочных домашних туфлях, пробираясь сквозь мусор. – У него очень нехорошая репутация, очень!
– У начальника Тайной канцелярии?
Оля уже пожалела, что пошла с ними. Ее милые валеночки запылились, тонкая подошва не защищала от россыпи мелкого щебня, и пару раз ей было откровенно больно наступать. Решила терпеть. Ради стариков.
– У начальника Тайной канцелярии была репутация безжалостного палача. Говорят, его именем пугали детей. Когда он шел по улицам, утверждают, многие закрывали окна ставнями! Но я имел в виду репутацию этого дома. Его дома!
– Что? – Зинаида Васильевна вдруг остановилась, глянула на Агапова с кривой ухмылкой, безобразно исказившей ее лицо. – Проклятое место?
– Вы практически угадали, Зинаида Васильевна, – обрадовался Агапов, помогая Оле перешагнуть через груду картонных ящиков. – Это место имело дурную славу. Его потом после смерти хозяина никто не хотел покупать. Так и стоял он заколоченным. Болтали о привидениях. Будто бродят по дому души насмерть замученных начальником Тайной канцелярии людей. Будто слышат в округе вой, стоны, крики. Хотели даже