для стирки, дает мне горшочек и деревянную ложку
– Можешь стучать сколько хочешь
чтобы угодить ей попробовал стукнуть разок но больше не захотелось, хотелось писать, хотелось есть и я боялся цапель, моста менявшего цвет, зверя который вздыхал и ел сам себя на кухне, это была не мама и не белые штаны, это было нечто с двумя спинами, у которого не было ни одной груди, два затылка и ни одного лица, из которого высовывались и втягивались назад руки, зубы и ноги, электрик ходил вокруг подбирая то что выносили на берег волны, он оставлял нам красивые витые ракушки на заборе, жена хозяина кафе протирала столы и мне показалось что муж, уперев руки в боки, говорил плохие слова про маму или про меня
про маму
цыганки возвращались с ведрами с пляжа, в ведрах крабы, моллюски, если дельфин подплывал к пляжу они говорили с ним по-испански, белые штаны уехали и увезли зверя на мопеде трещавшем как зерна кукурузы на сковородке, мама легонько скребя ложкой по горшочку
– Монету
скребя сильнее ложкой по горшочку
– Давай монету Паулу
сердитая на меня
точно на меня
на меня
сердитая на меня
– Монету
монета у меня на ладони, мелкая на которую почти ничего не купишь, пять-шесть леденцов, одну жвачку, даже на дешевую шоколадку не хватит, мама мне не верит
– И это все что тебе дал этот козел?
осталось сказать что сейчас февраль, пятница двадцать третье февраля, что дождь, что через дыру в занавеске тесно прижавшиеся друг к другу, тусклые дома
уронила монетку в горшочек и вернулась на кухню, потом ложкой по горшочку, ложкой по горлышку бутылки, потом ложкой по горлышку бутылки и грохот, и еще раз грохот и бутылкой по духовке, сначала бутылкой а потом засовом, я хотел попросить
– Мама
но голос отказался звать ее, осколок бутылки поцарапал ей подбородок, мама показывая мне горшочек
– Одна монетка каналья
хватает меня за волосы и тащит к плите с облупившейся эмалью и погнутой ручкой
– Одна монетка за полчаса по-твоему я не стою больше одной монетки за полчаса Паулу?
сказать что в это время дождей обычно не бывало, разве что раз или два, темнеет в три часа дня и цыганские кони всхлипывают от страха, когда жена хозяина кафе собирает тарелки, на голове у нее мужнин берет, капли скачут по двору
слезы стекают по оконной раме
запах леса ближе, вьюнок растрепался
– Вьюнок папа
до переезда в Лиссабон он подпирал вьюнок колышками, подвязывал веревочками, делал навес из плаща, возвращался домой а мама
– Ну а я Карлуш?
и тоже в слезы
– Вы же не окошко так зачем же дождик?
а она не глядя на меня
– Ну а я Карлуш?
это не моя мама, я в первый раз ее вижу, кто вы такая, почему лежите лицом вниз на кровати без подушки и повторяете
– Ну а я Карлуш?
папина рука так и не дотянулась до нее, повисла над ней, передумала, папа это папа, а вот она не она
в конце концов он открыл дверь и вышел под дождь
монета
– По-твоему