и солодом и поглаживал выпуклые швы на своем, чудом прилетевшем к нему с поля, мяче.
Игра закончилась, и они почти последними вышли со стадиона. Люди не спешили расходиться, не торопились к своим машинам, а толпились у выхода. Роке тоже не захотел сразу уходить. Ему просто хочется, думал Эрик, подольше побыть с мамой. Тут из ворот стадиона вышел один из “Филли”, и его сразу же окружили: больше всего в толпе было мальчишек, поменьше взрослых мужчин и совсем мало женщин и девчонок – они шли за ним и просили автографы, пока он не поднялся в автобус. Сказали, что это Джо Морган. Потом появился Гарри Мадд оке. Эрик сжимал свой мяч, но у него не было с собой ручки. Он просто стоял, прижавшись спиной к серому автобусу, и наблюдал, как в него садились игроки “Филли”.
Вдруг открылось окно. Какой-то голос сказал: “Привет, чемпион!” Эрик подумал, что ему послышалось. “Дай-ка сюда мяч, la pelota, – сказало лицо из автобуса. – На нем распишутся, comprendes? Echalo, просто бросай, и все”. Эрик послушался. Он бросил мяч в протянутую руку. Окно закрылось. Какое-то время мяча не было – так долго, что мама подошла к Эрику и спросила, не потерял ли он его. Но тут окно снова открылось, и тот же голос заговорил с мамой: “Мяч у нас, ма. Он не потерялся. Чуток обождите”. Когда окно открылось в третий раз, в нем появился мяч: “Лови!” Каких только подписей на нем не было!!! Правда, ни одну из них Эрик разобрать не смог, кроме имен Джо Моргана и Пита Роуза.
Потом голос опять заговорил, и рука что-то ему бросила: “Твоей маме, ладно? Comprendes?” Эрик уставился на асфальт, как будто никогда раньше не видал валяющегося под ногами сложенного листка бумаги. “Para tu mama, bueno?” – повторил голос. Эрик поднял листок и направился к маме и Роке, которые стояли поблизости и были так увлечены разговором, что ничего вокруг не замечали. Эрик остановился. Он сам развернул записку. Ведь никто не сказал, что ему нельзя ее прочитать. В ней было написано: “Я очень хочу с вами познакомиться. Вы muy linda. Очень красивая и привлекательная. Я плоховато говорю по-испански, может быть, вы лучше говорите по-английски, pero no importa[11]. Приходите ко мне вечером, и мы вместе поужинаем”. Ниже был номер телефона и номер комнаты в гостинице. И имя. Имя, которое было у Эрика на мяче.
Эрик ничего не слышал. Он видел только свою маму, и никого больше. Мама разговаривала с Роке, а Роке разговаривал с мамой. Роке такой гордый и радостный, оттого что они вместе. И он не виноват, что не стал инженером, подумал Эрик. Тут он очнулся. Услышал крики мальчишек, которые, как воробьи, слетались к автобусу и звали игроков, и голос из автобуса, кричавший ему вдогонку: “Эй, спортсмен! Отдай ей записку!” Эрик держал мяч в одной руке, а записку в другой. Когда он дошел до мамы с Роке, листок уже валялся где-то на асфальте автостоянки. “Смотрите, – сказал Эрик громко и радостно. – Они все подписали мне мяч!”
Петер Фаркаш
Восемь минут
Повесть
Перевод с венгерского и вступление Ю. Гусева
© of the Hungarian edition 2007 by Magveto, Budapest
© of the German edition 2011 by Luchterhand Literaturverlag, a division of Verlagsgruppe Random House GmbH, Mtinchen, Germany
© Farkas Peter, 2007
©