был не вопрос, а утверждение.
– Да, в феврале.
– Хэнсон, Рэнсом, – проговорила она. – Не так уж похоже, но, думаю, если вы из Перу…
Он не понял – да и как ему было понять? – поэтому она рассказала ему все, начав с начала: как они вернулись из оперного театра, как вызвали полицию, как совершили марш-бросок в Эйлсбери… – всю историю от и до.
Когда она смолкла, он сказал:
– Да-а, похоже на Палому. Она может выкинуть такое. Чувство юмора у нее своеобразное. Вот вам и Южная Америка.
Миссис Рэнсом закивала, как будто любые несуразности в ее рассказе можно было отнести за счет особенностей территории и общеизвестного непостоянства ее обитателей: колдовская сила пампас, протяженность Амазонки, ламы, пираньи – что значило какое-то ограбление в Северном Лондоне в сравнении с подобными явлениями? И все же одна вещь не давала ей покоя:
– Но кто мог все это перенести и расставить с такой точностью?
– О, это очень просто. Рабочие сцены, так сказать. Техобслуга.
– Техобслуга? – не поняла миссис Рэнсом. – Чернорабочие, что ли?
– Нет, ребята, которые разъезжают с музыкальными ансамблями и готовят площадки к концертам. Поработали отмычкой. Сделали снимки. Разобрали мизансцену в вашей квартире, собрали ее в Эйлсбери. Наверное, в команде был и декоратор. Чем-нибудь похожим они все время занимаются. Никаких проблем, никаких забот… при условии, что вы платите как следует. – Он подмигнул. – Во всяком случае, – он обвел взглядом скудную обстановку своего жилища, – тут им особо трудиться бы не пришлось. У вас в квартире так же просто?
– Не совсем, – замялась миссис Рэнсом. – В нашей… потруднее.
Он пожал плечами:
– Она могла заплатить. Она богатая. В любом случае, – сказал он, поднявшись с софы и взяв миссис Рэнсом за руку, – мне очень жаль, что вы из-за меня настрадались.
– Нет, – возразили миссис Рэнсом, – это было не так плохо. Сначала – немного чудно, но я старалась найти во всем этом что-то положительное. И, мне кажется, я в результате повзрослела, понимаете?
Они стояли рядом с коляской.
– У нас тоже была такая. Когда-то, – миссис Рэнсом тронула коляску. – Очень недолго. – Она не касалась этой темы тридцать лет.
– У вас был ребенок?
– Его бы звали Доналд, – продолжала миссис Рэнсом, – но до имени дело не дошло.
Не поняв, что означает это признание, молодой человек тронул рукой свой сосок и пошел провожать ее в вестибюль.
– Спасибо, что объяснили мне тайну, – сказала она и легко коснулась (это был самый смелый поступок в ее жизни) его обнаженного бедра. Она готова была к тому, что он отпрянет, но ничего подобного – в его повадке ничего не изменилось, он улыбался и держался совершенно раскованно. Но, должно быть, тоже почувствовал, что ситуация требует чего-то особенного, потому что взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.
Как-то днем несколько недель спустя миссис Рэнсом на подходе к Нэсби-мэншнз – она возвращалась с покупками – заметила фургон у крыльца, а пересекая нижний вестибюль, обратила внимание