темно. Я зашел слишком далеко.
Мэтью Аллен пристально глядел на него, посасывая ус. Джон оглянулся, потом опустил глаза. Не найдя другого выхода, Аллен сказал:
– Только смотрите, чтобы это было в последний раз! Обещаете?
– Я больше не буду уходить так далеко, доктор. И постараюсь не упускать из виду, где я. Я сочинял – может, дело в этом.
– Да, кстати, Джон. После нашего разговора я взял у вас в комнате пару стихов. Чтобы отправить издателям. – Мэтью Аллен поморгал, должно быть, усомнившись в благопристойности своего вторжения.
Джон заметил, но возражать не стал, порадовавшись, что теперь правда на его стороне.
– В самом деле? – спросил он как можно более небрежно, дабы усилить смущение доктора. – Как я говорил, – продолжил Джон, – я сочинял. Стихотворение, посвященное моей жене, Марии. Мне кажется, оно удалось. Могу переписать его для вас набело, а вы добавите к тем, что выбрали.
Мэтью Аллен покачал головой.
– Джон, мы же уже об этом говорили, и вы знаете, что Мария – не ваша жена. Это девочка, в которую вы были влюблены в детстве. Ребенок, Джон. Девчушка девяти лет. Или десяти. Ваша законная жена – Пэтти. И я знаю, что ей очень не нравится эта ваша навязчивая идея.
– Нет, – возразил Джон. – Нет, я прекрасно знаю, как правильно. – А еще он знал, что законное и естественное – две разные вещи. – Мария – моя жена. И Пэтти тоже. И если такого не случалось прежде, отсюда не следует, что это невозможно. Кроме того, так уже было. В Библии.
Ханна предложила взять Абигайль на прогулку. Но уже с самого начала она сбила малышку с толку, отклонившись от обычного маршрута: на сей раз она повернула к Бич-Хилл-Хауз.
Абигайль предпочитала гулять с матерью, которая куда как больше интересовалась ее находками – красивыми камушками и перышками. Ханна же думала о чем-то своем, совсем своем, а вовсе не об Абигайль, да и ходила к тому же слишком быстро. Абигайль ухватила ее за рукав и повисла на нем всем своим весом, чтобы заставить сестру идти помедленнее, но та заставила ее чуть ли не бежать вприпрыжку.
– Или ты будешь вести себя хорошо, – сказала Ханна, – или я немедленно отправлю тебя домой.
Ханна шагала вперед, сердито рассекая ногами воздух. Абигайль еле поспевала за ней, но вдруг старшая сестра остановилась.
– Почему мы стоим? – спросила младшая. – Не туда пошли?
– Шшш, Аби. Я думаю.
– И что ты думаешь?
– Шшш.
Ханна стояла и смотрела на дом с большим прудом и лужайкой – дом, где теперь жил он. Еще недавно ей и дела не было до этого места, но теперь оно щекотало ей нервы, словно гудящий улей. Она даже привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть. Сделав несколько шагов, подобно балерине, чтобы разглядеть дальний угол сада, она заметила его. Наверняка это он. Такой высокий, стоит к ней спиной, застыв на месте, в густом облаке дыма, который сам же и выдохнул, в той самой накидке. Она тоже застыла, стараясь не шелохнуться, теряя равновесие от ударов собственного сердца, на грани между