и вижу, что мир вокруг становится похожим на него. Как так может быть? Но ведь может.
Чудесная судьба.
Быть странным, нелепым и все равно выживать, любить, уповать только на удачу, которая, уставшая уже, по-прежнему верна и не изменяет. Значит, нужен этому миру… Зачем?
Не удивлюсь уже, если завтра возле моей двери появится Хайди Клум с бутылкой или просто бандиты с дрекольем. Бывали ситуации и необычнее.
Я могу уйти сегодня, завтра – слишком много риска порой. Глупого. Ненужного? А что настоящего в этой жизни, кроме любви?
Ждать ее, хранить душу – топливо для нее. Тогда и уйти не страшно.
Было бы только несколько минут – полежать зреющей осенью на опавшей листве, закрыть глаза, чтобы тоньше почувствовать невидимое, и легко выдохнуть в медленно поднимающееся небо облачко пара из губ, как в холода на оконное стекло: «Жизнь прекрасна…» Любая. Любимой бы оставалась.
Пусть с этим выдохом душа и уйдет.
Будьте счастливы, все живые!
Четыре часа утра. Не сплю. Много говорил с другом по телефону, курил и выпил ведро чая. День какой-то выпал смешной, к вечеру пригласили работать в пляжный ресторан, и я сидел на пляже, жуя огромный, пахнущий дымом стейк, которым угостила меня веселая девчонка-продавщица. Я смотрел на воду и пароходы.
Потом поскандалил с заместительницей директора, отказавшейся платить указанную в листке ведомости сумму: «Как это так, я целый день на жаре, начальница всего пляжа, а тут пришел на пару часов и половину моего дневного заработка унес!»
Я, дожевывая стейк, сказал, что мне плевать, у меня жесткая такса, и если мне не выдадут деньги немедленно, устрою такой скандал, что мало не покажется.
Мы попрепирались еще, пока ей не шепнули, что я приятель владельца ресторана. Тетку тут же споловинило, она охнула, быстро выплатила указанную сумму и, налив три кружки пива, протянула их мне.
Деньги я взял, а пивом угостил официантов – не пью. Тем более у меня от этого пива живот заболел бы. А деньги пришлись очень кстати: надо обновить гардероб – в куртке сломался замок, а в ботинках подошва, увы, треснула. Жаль, люблю свои старые вещи.
Поеду завтра в байкерский магазин барахлиться.
Все, последняя сигарета – и ложусь спать.
Что ж, последняя сигарета в пачке напоминает последний патрон, когда врагов еще уйма.
В эпоху императора N один из его самураев потерял на войне правую руку. Рану перетянули и залепили соевой пастой. Воин выжил, что по тем временам скорее говорит о силе характера, чем об искусстве лекаря.
Прежде самурай виртуозно владел всеми видами оружия – мечом, пикой, луком, был непревзойденным в рукопашном бою, но все это потеряло для него смысл.
Около пяти лет самурай каждый день тренировал свою левую руку, заново овладевая искусством боя на мечах, посещал великих мастеров, пока не научился владеть мечом так же, как раньше. Более того, он сделался опаснее для противника – его техника стала уникальной.
Еще в течение трех лет он снова учился рукопашной