и район мне все-таки достался… Надо ж было так снять квартиру: пол-улицы соседей – цыгане, остальные турки. И нашего брата, эмигранта-россиянина, навалом, куда ж без нас. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Каждый раз, возвращаясь домой, проезжаю мимо прoституток, как мимо дорожных столбов. Те хихикают, что-то кричат, а у меня от ужаса руль в руках дергается – кто таких страшилищ будет покупать, а главное – для чего?
Иногда кажется, что это обычные тетки, которым срочно нужен мужик, а вовсе не проститутки, просто косят под них, хотя не очень-то и получается – это как карликам в баскетбол играть. Тем более, таким чудищам надо самим приплачивать, чтобы на них посмотрели, не вздрагивая. Даже не знаю, как их точнее описать.
Ладно, будем деликатны. Женщины, скажем так, неопределенного возраста – правда, очень давно неопределенного, – в мятых коротких юбках, немытые какие-то, лица похожи на куски мыла в туалете дорожной забегаловки… Там не то что сифилис или СПИД подхватить можно – после такой, наверное, придется слоями грязь с себя соскребать. Тьфу, короче – позор профессии.
Мне их всегда было жалко почему-то… фиг знает, каждый судьбу выбирает сам, но все-таки… даже если они своей жизнью довольны, все равно жалко.
Квартира моя мне поначалу не слишком понравилась, но, как сказали друзья, она очень похожа на ту, в которой жил булгаковский Мастер. После этого я несколько пересмотрел отношение к ней. И действительно, очень похожа на кинематографический вариант, снятый Бортко. А когда я выдраил полы из настоящего дерева и развесил на стенах свои любимые картины – две репродукции Ренуара и миниатюры моего друга-художника (одна из них сто2ит как треть квартиры, золотой призер на какой-то престижной европейской выставке), мне стало уютно окончательно и бесповоротно.
А что до прохожих турок, цыган и русаков, от коих я вижу только ноги до бедра, то ведь мимо окон и турчанки, и цыганки с русскими девочками ходят.
На крайний случай, в самое маленькое окно так и просится пулемет.
А рядом куча магазинов и «Макдоналдс», где я брезгую есть, но все-таки там удивительно вкусный молочный коктейль с мороженым. Вернешься под утро с работы, перемигнешься с девчонкой-продавщицей, прищуриваясь от всходящего, совсем летнего солнца, вытянешь чудесную смесь мороженого с молоком, улыбнешься и подумаешь: «Эх! А жизнь-то налаживается!»
Аз есмь.
А ведь скоро весна.
В диапазоне от «трахнуть все живое» до первых клейких листьев, нежных, как язычок щенка. От гортанных воплей подростков, почуявших себя хозяевами двора, до тонкого запаха первой пыли на подсыхающем асфальте.
От психических припадков до первой любви.
Помните свою первую любовь? Не ту, которая случалась в школе, без ответа и даже привета, а настоящую. Ну, по-взрослому?
Я помню.
Девушка была полуболгарка и, как я теперь понимаю, та еще вампирша. Мне вообще на вампирш везет, они ко мне как потные дети к бутылочке кока-колы рвутся.
Но та девушка не рвалась. Это была тактика такая. А может быть, просто