всего, у нее уже есть четкий план и практически все готово для его осуществления. Не просто так она долго и методично налаживала функционирование подпольной сети в лагере. Но что она задумала? Зачем детали для оружия… Информация…
И все сразу встало на свои места. Вместе с догадкой на Поль опустилось холодное облако тревоги. Мысли о том, что ради задуманного Кэтрин готова была толкнуть ее в постель к врагу, каким бы он не был, даже тем самым жутким страшилищем из россказней заключенных быстро отошли на второй план.
Кэт планировала бунт в лагере. Она стремилась на свободу, жаждала покарать тюремщиков и вернуться к партизанской войне. Ей невыносимо было отсиживаться здесь, пока снаружи продолжаются боевые действия, с ее то беспокойной и страстной натурой. Она была слишком сильной, смелой и энергичной. И совершенно безрассудной, потому что в случае провала смерть грозила бы не только ей, но и всем, кого ей удалось склонить на свою сторону. Но сумасбродная американка относилась к числу тех людей, которые считали, что цель оправдывает средства и, разумеется, жертвы.
– Тебя казнят, – выдохнула Поль.
– Это лучше, чем сгнить тут заживо, – уверенно и гордо возразила Кэтрин и задрала подбородок, – я хочу умереть героиней, а не пленницей.
– Ты умрешь полной дурой, – сказала Поль и с грустью подумала о том, что Кэт в своей одержимости идеями и готовностью умереть за них напомнила ей Монстра.
Сама же Поль не могла, к несчастью, разделить такого энтузиазма бросаться грудью на амбразуру или умирать во имя чего-то великого. Она предпочла бы просто жить, и чтобы живы были ее друзья. И Монстр. Ему она тоже совершенно не желала смерти.
Теперь Поль не могла думать ни о чем другом, кроме самоубийственного плана Кэтрин. Конечно, подруга не посвятила ее в подробности, но не нужно было быть гением, чтобы из фрагментов сложить цельную картинку.
Глаза у американки горели, она словно выздоровела после долгой болезни и снова стала прежней собой. И в силу этих обстоятельств, Поль особенно боялась идти в допросную. Вдруг Монстр снова полезет в ее сознание и обнаружит там ее переживания на счет готовящегося бунта? Вряд ли ему это понравится.
Но Поль повезло: в следующую встречу Рихард принес с собой не только армейские пайки, но и толстые красивые альбомы по искусству. Видимо, именно так он расценил просьбу о книгах с картинками – очень буквально. И Поль было стыдно признаться в том, что она имела в виду обычные, художественные книги с иллюстрациями. Когда в Алжире она училась читать, что давалось ей довольно трудно, она предпочитала именно те издания, где были изображения, которые можно было разглядывать часами, спрятавшись в чулане лавки Гловача.
Но выбирать особенно не приходилось. К несчастью, альбомы по искусству были на немецком, хотя в них тоже нашлось много интересного для девушки – хорошая, красивая бумага, качественная печать и красочные цветные репродукции. Разглядывая эти сокровища, Поль даже забыла о своих переживаниях,