дурашливо раскланялся:
– Привелико вам благодарен… Адью, мадам, мерси…
Спирт крепко шибанул ему в голову. Свежий воздух, мороз, крепкая поддержка в желудке привели его в состояние благодушия и полнейшей уверенности в себе.
Тем временем порядком стемнело.
– Это была столовая, – рассуждал дядя Митя, шагая по слабо освещённой улице, – а это будет, стало быть, магазин. Значит, заезжка должна быть по левую руку. Где моя левая рука? Вот она, моя левая рука!
На его бормотанье откуда-то из подворотни выскочила здоровенная собака и стала наседать сзади.
– Имею я право пройти по улице как человек! – с чувством большого достоинства отчитал он псину и резко плюнул ей в морду. Пёс опешил, сбавил пыл и, наконец, отстал.
«Вот она, моя отель. Отель-мотель номер один, – обрадовался дядя Митя, различив в темноте избу. – Чё-то свет не горит…» Но, подойдя вплотную, обнаружил, что никакая это не заезжка, а сарай, которого раньше вроде и не примечал. «Что за чёрт, тут же где-то она, заезжка!» Он толкнулся в другую сторону, но и там пошли какие-то задворки. Хотел снова выйти к магазину, но и магазин теперь был неизвестно где. Отчаявшись самостоятельно выйти к заезжке, дядя Митя решил зайти на огонёк в первую же избу и спросить дорогу к своей гостинице. Как порядочный человек он постучал в дверь и, насилу преодолев порог, предстал этакий бравенький перед взором хозяйки.
Дородная женщина пожилых лет сидела на прялке и, держа толстую, уже готовую к перемотке, веретёшку на отлёте руки, смотрела на него поверх очков.
– Здра-а-астуй, – пропела она. – Ты кто такой будешь?
В избе было душно и так жарко натоплено, что дядя Митя в одну минуту сомлел. Он смотрел на пряху, она же изучающе, в упор смотрела на него. Они глядели друг на друга так, точно каждый только что совершил для себя некое открытие.
Дяде Мите отчего-то вдруг сделалось смешно.
– Это,.. мать, где тут заезжка? – давясь от смеха, спросил он.
– Добро! Это в чужом доме, да с порога матами! Нажрутся – ничего не чухают, шарятся по дворам! Вишь, заезжку ему!.. Эвон твоя заезжка, свет в окошке горит. – Концом веретёшки указала она в окно.
Дяде Мите очень хотелось посмотреть, где его заезжка и какой свет там горит, но он не решался оторваться от дверной ручки.
– Эвон, говорю! – повторила пряха и снова махнула веретёшкой в окно.
Наконец, внутренне собравшись, он отважился заглянуть, куда указывала ему пряха. Отцепился от дверной ручки, но его тут же повело в одну сторону, затем бросило в другую. Пытаясь обрести равновесие, каким-то образом подался вперёд, но, не удержавшись, пошёл торпедой и распластался на живот прямо под ноги пряхе. Яблоки посыпались в одну сторону, бутылка, вывалилась из кармана, покатилась в другую. Хозяйка вскрикнула, вскочила с веретёшкой в руке, прялка опрокинулась на пол. Тут же, мгновенно оправившись от испуга, пряха осмысленно, даже неспешно, оторвала нитку и со свирепым выражением на лице принялась хлестать толстой веретёшкой дядю Митю. Он же пытался ухватить бутылку,