любых безрассудных поступков, на преодоление любых преград, которые возникали на моём пути, на совершение над собой насилия, что я выпрыгивал выше своей головы, если это требовало дело, но моя психика истощалась при этом настолько, что требовалось длительное время, даже годы, для её восстановления без уколов в попу.
И тут, в этом томе, я хочу поделиться с вами не своими мыслями о жизни, как таковой, у вас и своих собственных мыслей с головой, а своими ощущениями, связанными с собственной жизнью, которых лично у вас и быть не может, так как они мои, но которые могут вам и пригодиться.
До и после
«Жила бы страна родная, и нету других забот».
Моя жизнь со страной очевиднейшем образом делится на две части: «до» и «после». И, притом, по продолжительности как бы пополам, с небольшим преобладанием первой части. Однако период моего становления, как личности, пришёлся, всё-таки, на советский время, когда я чувствовал себя советским человеком в окружении близких мне по духу таких же, как и я, советских людей. А то, что в человеке уже как-то сложилось, то разобрать и переложить практически не реально. Сам бы человек и рад, но против него будет работать физика, законы природы, согласно которым для разрыва любых сложившихся связей потребуется затрать энергии, равной энергии этих связей.
Конечно же, тогда, я не мог этого осознавать, ибо жил и жил, выживал, переживал и всё это жевал и пережёвывал. Был скромен, но напорист и безудержен, вплоть до проявления несдержанности. Честен, чист в замыслах и поступках, но не целеустремлён. Легко увлекался всякой всячиной, что под руку попадалась, стараясь в ней разобраться до самого её дна, но не стремясь к знаниям вообще, как некому божеству, к познанию жизни и её законов. Я не страдал карьеризмом, но был преданным своему делу, и в своих делах не позволял себе халтуры и формализма.
Из за событий происходящих в стране, вызванных её развалом, активная фаза которых началась в горбачёвский период – с 1986 года, с перевода прикладной науки страны на хозрасчёт и самофинансирование, что тут же повлекло её быстрое скатывание в никуда, моя судьба, как учёного не сложилась, а вместо неё, чтобы было чем кормить семью, пришлось расти по служебной научной лестнице, находясь, как бы, над наукой, по которой несмотря на своё собственное внутреннее сопротивление росту, сама жизнь вынесла меня в руководство оборонного НИИ, где я также, как и было запрограммированно в моих генах, работал с полной отдачей целых 18 лет – сначала в должности зам. гендиректора, а потом и гендиректора.
Это сейчас, когда в результат катастрофических перемен 90-х, превративших меня из потенциально неплохого учёного в администратора при науке, я очутился совсем в другом мировоззренческом пространстве, в котором я не чувствую себя, как дома, я осознал, что ранее всё было по-другому. И коль во мне течёт исконно русская кровь, и живут русские гены, о существовании которых я ранее и не подозревал, а сейчас стал чувствовать это нутром, и, к тому же, я, всё-таки, чего-то ещё и читал, и даже изучал, я прихожу к выводу, что ранее я и жил в России, пусть и в большой, многонациональной,