любой француз в его изысканном нижнем белье, залитым, по неосторожности, красным вином, белыми пятнами человеколюбия и другими издержками западной цивилизации.
Власти нашей страны, и компетентные органы, конечно же, видели и осознавали враждебный настрой Запада по отношению к нам, принимали соответствующие меры, чтобы обезопасить жизнь страны и её народа, что им и удавалось, но что обывателям, подобным мне, кому то, что не касалось их жизни конкретно, было пофиг, а понимание международной ситуации если и доходило из телевизора, то не более, чем шум от городских улиц.
О мифах политиков и философов, и о реальности жизни
Свою жизнь человек может описать только в её самоощущениях, что недоступно для другого человека, который видит ту же самую, но чужую для него жизнь, посредством своих глаз и только через свои ощущения. И какая из этих жизнь всё же ближе к жизни действительной? А никакая. Да и кому она нужна эта действительная жизнь, кроме самой этой жизни, коль её никто ни видит, и никто ни ощущает? Ведь ощущения человеку даны только для его личной, а ни для действительной жизни.
Не все те, кто размышляют о жизни, философствуют. Ведь философствование – это всё же более отвлечение от жизни, развлечение и игрушка для ума, а не её изучение. Философия – это мир игры воображения, в который легко угодить, но из которого бывает трудно выбраться, ибо он нескучен и интересен, и может захватить человека, склонного к азартным увлечениям, подобно наркотику. И лучшее средство из него выбраться и вернуться в саму жизнь – это пожар в собственном доме, это беда или, на худой конец, проблема. И коль это со мной однажды случилось, а это было целое трио: и потеря самого близкого мне человека, и предательство богомольной братии, и потеря источника существования и смысла собственной жизни – произошедшие чуть ли ни одновременно, я и отправился на поиск истины, обойдя стороной мир философствования – этого приятного для праздного времяпровождения занятия, напрочь отказавшись от знакомства со всеми рассуждателями о жизни, оставивших после себя, несомненно, мудрые, что и означает философские, труды.
И что тут интересно, что в этом как бы повторилась ситуация тридцатипятилетней давности, с защитой диссертации. Как в том, так и в другом случае я начинал свои исследования с нуля, и как в том, так и в другом случае, только это и позволило мне получить результаты ранее неизвестные, а то и невозможные.
Картина мира легко объясняет данный феномен: устойчивостью любой самоорганизованной системы, к которой и относится наше сознание. И что в него уже вошло, закрепилось в нейронной сети головного мозга, то вышибить оттуда трудно. Вот почему имеющиеся знания, являясь логичной и естественной платформой для своего расширения, одновременно являются тормозом в получении новых отличных от существующих знаний.
Опять повторю того же Эйнштейна.
– Мы