(О чем Главный тоже часто напоминал.)
Сын же Анатолия Петровича не разделял его взглядов. Более того, даже, как подозревал Ищенко-старший, сам принимал участие в таких митингах.
Это, конечно же, не могло не вызывать периодических споров сына с отцом, к большому огорчению последнего.
Еще большее огорчение у Анатолия Петровича вызывали споры его сына с дядей (братом Ищенко) – отставным полковником. Брат часто заходил к ним в гости, и эти визиты почти всегда кончались бурной дискуссией.
– Чего вам, щенкам, не хватает? – кричал полковник в отставке своему племяннику. – Жри, пей, гуляй… Чего еще надо?.. Мы сотой доли того не видели, всю жизнь социализм строили, коммунизм строили, с империализмом боролись… А вы чего можете?
– Ага, строили, строили и всю жизнь врали! – кричал в ответ молодой Ищенко. – Вам врали, и вы врали. Самим себе врали!.. И теперь вам врут. Всюду врут, на каждом шагу. А вы то вранье лопаете. Выборы вам, посмотрите, во что превратили. А вы всё лопаете.
– Выборы? Какие, на фиг, выборы? – ярился брат-полковник. – Мы вон за одного – того, что в бюллетене, – голосовали, и всех делов. И всё нормально шло, без всякой этой вашей дерьмократии».
Слушать подобные препирательства Анатолию Петровичу было весьма неприятно. Они ввергали его в грустные размышления.
Вот и сейчас он размышлял над этими проклятыми вопросами, чертя на белом листе удлиненную гипоциклоиду.
Не придя ни к каким определенным выводам, Анатолий Петрович оставил черчение и решил пойти проверить – всем ли марсианам уже снес башку его внук и не пора ли тому садиться за уроки.
Но только успел он подняться со стула, как в коридоре раздался звонок.
У дверей на шестом этаже, прежде чем нажать кнопку звонка, Василий придирчиво осмотрел архангела.
– Ты бы, Гаврюша, хоть робу свою как-то подвернул, – сказал он. – А то еще испугаются. Надо было тебе мой комбинезон дать.
– Не положено, – сухо ответил Гавриил.
– Ну, не положено так не положено. Только уж больно ты на бомжа смахиваешь.
Гавриил ничего не ответил, но в тот же миг длиннополый хитон его изукрасился разноцветными полосами.
– Во дает! – всплеснул руками сантехник. – Вылитый чучмек. Будто с верблюда слез!
Нахмурив брови, архангел одним взглядом заставил Губина прикусить язык.
– Всё, всё! Звоню, звоню. – Василий быстро нажал кнопку.
Дверь им открыл человек в поношенном пиджаке, но при галстуке.
– Вы из жилконторы? – радостно спросил он.
– С конторы, с конторы, – бросил Василий, слегка отстранил хозяина и ступил за порог. – Заявку писали? Чего у вас тут?
– Кран у меня… – робко произнес человек в галстуке.
– И чего?
– Да вот, понимаете, что-то там, видимо, сорвалось. Как ни закрутишь, всё капает и капает.
– Капает, значит?.. – Губин поправил на плече сумку и прошествовал в узкий коридор. –