железных молотов, бьющих по наковальне.
Этими пальцами-молотами Прохор ковал литературу. Идейную литературу…
Призвание свое Проханкин ощутил рано. Первый рассказ, описывающий сбор макулатуры школьником-пионером, он написал, будучи еще совсем юным, и послал в газету «Пионерская правда», выбрав для заглавия им же придуманный лозунг: «Больше макулатуры народу!»
Редактор газеты в ответ прислал юному Прохору трогательное письмо. Рассказ поместили на последней странице, немного – раза в три – сократили текст, изменили название на «Школьный труд» и заменили школьника-пионера на школьницу-пионерку.
Успех окрылил Прохора. Он стал регулярно писать. (В слове «писать» ударение на втором слоге.)
«Пионерская правда» рассказов его, к сожалению, больше не печатала, хотя он методично отсылал их в редакцию. Но зато в школе вырезку с первым его произведением поместили на красную доску «Нашей Родине – привет!», а самого Прохора вскоре избрали редактором стенгазеты.
Многие неполучатели хороших оценок, многие несовершатели полезных дел, многие непришельцы на пионерские сборы узнали тогда разящую силу его пера…
Юные годы пролетели незаметно. Наступила зрелость.
Созрел Прохор Проханкин быстро. Уже на первом курсе института возглавил он «Комсомольский прожектор». Острый луч его высвечивал всех, кто низкопоклонствовал перед Западом, кто высокомерствовал перед товарищами, кто лизоблюдствовал перед интуристами, несущими чуждые нам идеи.
Принципиальность и смелость его были замечены. По окончании института Прохор попал в областную газету, где получил рубрику «Жизнь – в массы». Он три года нес в массы жизнь, сам окунаясь в пучину этой массовой жизни. Он выезжал на поля, где колхозники вместе со студентами боролись за урожай. Он воспевал трудовой десант, брошенный в прорыв – на планово-ремонтно-восстановительные работы. Он рисовал яркие портреты бойцов идейного (трудового, культурного, научного) фронта. Описывал ученых, что были всегда на марше к заветной цели, работников искусства, не жалевших себя в борьбе за новые рубежи. Описывал врачей, стоящих на страже здоровья, и школьников, штурмующих знания…
Но вдруг эта мирная жизнь закончилась.
Крутой поворот генеральной линии партии (перевернувший, как позже выяснилось, и его, Прохора, жизнь) он, к стыду своему, оценил не сразу. Точнее, не придал ему должного значения.
Такие повороты в его жизни уже случались.
Первый – от глубоко ошибочного курса под названием «волюнтаризм» к глубоко правильному курсу на построение развитого социализма – пришелся на детские годы Прохора. Осваивал он его уже в институте, и продолжил осваивать в районном печатном органе партии. Частью этого органа Проханкин являлся до наступления очередного поворота генеральной линии.
Когда поворот свершился, партия назвала прежний курс его подлинным именем. И Прохор Проханкин твердой рукой отстучал на пишущей машинке слово «застой» и отбарабанил на верхнем регистре заголовок: «ПЕРЕСТРОЙКА».
Название