вполне грамотным языком. (Чем предыдущие, прямо скажем, не отличались.)
И все-таки бывшая профессия Главного Руководителя тревожила Анатолия Петровича. Сказывалась генетическая память. Ищенко даже предпочитал в беседах со знакомыми лишний раз не называть фамилию Руководителя и его должность. Мало ли что могло случиться в дальнейшем. Про себя он называл его просто «Главный».
Выглядел Главный человеком довольно скромным. К тому же, как рассказывали, непьющим, что выгодно отличало его от предшественника. Он обещал продолжить курс на развитие демократии. Хотя скоро выяснилось, что имеется в виду некая «суверенная демократия». Как она соотносится с обычной, Ищенко не очень понял.
Минул год, второй, третий. У Анатолия Петровича оставалось всё меньше поводов для волнений, связанных с прошлой работой нынешнего Главного Руководителя. Поэтому, когда пришло время переизбирать того на высший пост, Ищенко без колебаний отдал ему свой голос.
Надо сказать, что сама процедура выборов очень нравилась Анатолию Петровичу. Он и раньше, до воцарения демократии, участвовал в мероприятиях, которые так назывались. Он исправно опускал в урны бумажки, именуемые бюллетенями. Но делал это без всякого удовольствия. Более того – потешаясь над такой профанацией. (Не вслух, разумеется, а про себя.)
Теперь же он гордо шел на избирательный участок, внимательно изучив перед этим список партий, программы и биографии кандидатов, взвешивал все «за» и «против» и гордо опускал в урну свой бюллетень.
Однако вскоре Ищенко стал замечать, что количество разных партий в бюллетенях неуклонно сокращается. Большинство кандидатов предпочитали выдвигаться от одной партии, именующей себя «Единой».
Сын Анатолия Петровича, которому почему-то не очень нравился новый Руководитель, ехидно называл эту партию не «Единой», а «единственной». В чем был, с точки зрения Ищенко-старшего, не прав. Все-таки оставалась еще тройка партий, которых допускали в парламент. Они, естественно, ничего там не решали, но иногда высказывали весьма смелые мысли по разным вопросам. (Не касаясь, естественно, роли Главного Руководителя. Это было бы все-таки слишком.)
Значительно больше Анатолия Петровича удивляло другое.
Относительно молодой (во всяком случае, по сравнению с предыдущим) Руководитель – тот, кого Ищенко звал про себя «Главный», – как-то незаметно стал приобретать черты одного из своих предшественников, большого любителя орденов.
Нет, ордена он на себя не вешал. Может быть, ему их как-то тайно вручали и он любовался ими в одиночестве – этого Ищенко не мог знать. Но по части восприятия окружающего мира наблюдалось некоторое сходство. Так, например, его выступления перед чиновниками всё больше напоминали Анатолию Петровичу памятные по прежней жизни «партхозактивы». А встречи Главного с народом – чаще виртуальные, посредством телевизора, но иногда и в реальной жизни – всё больше походили на такие же «встречи» Первого секретаря ЦК, любителя кукурузы, которые Ищенко