Андрей встал не с той ноги. И, кажется, они конфликтовали с Артёмкой.
Газета шуршит и отодвигается. На сей раз из-за неё выглядывают хмурые глаза.
– Вы конфликтовали? – спрашивает отец.
Я растерянно жму плечами. Неприятный разговор угрожает состояться не завтра, а сегодня.
– Я не знаю, что он сказал маме, но он очень странно ведёт себя с утра.
– Как? – ещё больше хмурится папа.
Я поглядываю на мрачный проём гостиной, приближаю лицо к папе и в два раза снижаю громкость, почти шепчу:
– Он голый плясал на воротах.
Глаза отца округляются.
– Маме я этого не говорил, – продолжаю я. – Но когда я стянул его и одел, он увёл меня в сарай, дал молоток и просил разбить ему голову.
– Это… у вас игры что ли такие? – вновь хмурится папа.
– Если бы, – вздыхаю, и наблюдаю, как отец откладывает газету. Кажется, я его не на шутку взволновал. – Он сам меня пугает. Когда он просил ударить по нему молотком, взгляд у него был такой… серьёзный и сумасшедший. Даже я испугался. Мне кажется, он почти плакал. Андрюшка! Который никогда ни разу не плакал.
Отец теперь смотрит в никуда, хмурясь и перебирая в голове известные только ему мысли.
– А что мама? – спрашивает он.
– Я её позвал, а когда она вбежала в сарай, опарыш… Андрей, сказал ей, что я хочу его убить молотком. то есть, понимаешь, он на меня все стрелки перевёл.
Если мама могла растеряться, не понимая, кому верить, то отец, я точно знал, поверит мне. Не то чтобы он не любил мелкого, скорее причина крылась в самостоятельности. Папа считал меня уже почти взрослым человеком, и даже мне было позволено знать некоторую правду, которую он не рассказывал матери. Например, как несколько месяцев назад, когда он сообщил будто премии не будет, хотя он снял премию наличкой, а потом прохлопал глазами и на стоянке у него вытащили деньги прямо из кармана. О подобных мелких историях было суждено знать только мне одному. Я думаю, отцу иногда хотелось кому-то выговориться, но если с мамой его связывала общая жизнь, некоторые обязанности и даже любовь, то меня можно назвать чужим человеком. Нет, конечно, я сын, но по сути перед жёнами у мужей больше обязанностей, как и у жён перед мужьями. А дети, их скорее можно сравнить с близкими друзьями. На отце и матери лежат лишь ответственность за нас, помощь советами, но мы сами строим личную жизнь, и она меньше пересекается с личной жизнью любого из родителей, нежели их пути друг с другом. Поэтому мы с отцом в беседах открывали секреты, которыми не могли поделиться с мамой.
– Ладно, – отец вздыхает и встаёт. – Пойду-ка я с ним поговорю.
Я не сопротивляюсь, но почему-то становится страшно. Отец исчезает за холодильником, а я отламываю кусочек хлеба и отправляю в рот. Перед мысленным взором рисуются самые страшные картины самоубийства опарыша. Я уже жду, как сверху донесутся истошные крики папы, который открывает дверь в детскую, и видит висящего Андрюшку, или порезанного в ванной, или разбившего себе голову, или… фу-фу-фу.
Сфокусировав взгляд на