царского двора возвращались к Матери Царя. После долгой беседы две пожилые женщины молчали. Таллат опустилась на ковер перед Сизигамбис и сказала:
– В начале осени я тоже приеду в Экбатану, Царица.
Удлиненное, прекрасное, несмотря на морщины, лицо Сизигамбис обратилось к ней. Мать Царя сказала:
– Я думаю о замужестве тебя и Орксина, сына Гистана. Уже через год может состояться ваша свадьба. Что ты скажешь об этом?
Орксин – близкий родич Ахеменидов; ранее царь Артаксеркс Ох желал выдать за него одну из своих дочерей. Таллат ни разу не видела Орксина вблизи, но ей это всё равно. Вскользь, на один миг она подумала о молодом воине, оставленном ею в Сузах – его чеканный, точно вылитый из золотистой бронзы, облик предстал перед ней, но с таким же ясным выражением лица она смотрела бы в этот момент на цветущий мирт или сандал, на многолепестковую розу, на темно-зеленый стройный кипарис в своем или чужом саду. Она наклонила голову в почтительном поклоне, спокойно ответила:
– Будет так, как ты желаешь, Великая Царица…
На Великий Город быстрая нисходила ночь. Балишан и рабыня принесли воды и, раздев Таллат, начали купать ее в ароматной воде. Вытерли и уложили на постель в углу комнаты. Наскоро омылись сами, немного поели и, спеша поспать, вытянулись на коврике поперек входа в спальню. По привычке Балишан вооружен длинным египетским кинжалом, спрятанным в широком рукаве.
Во вторую стражу ночи Таллат проснулась и поднялась на храмовую крышу-террасу, осталась наедине с собой и небом. Сверкающими гроздьями звезды нависли над заснувшим огромным городом, над его храмами, домами, струящимися водами Евфрата, дворцами и садами. За последние месяцы, когда многоученые жрецы и жрицы показывали Таллат нужные звезды и учили общению с ними, небесные светила стали близко знакомыми ей. Их силы, влияющие на судьбы мира, пронизывали ее; их тайные имена вплетались в ритмы ее памяти, чтобы постепенно стать ее неразрывно постоянными спутниками.
Из черной далекой бездны звездные лучи ярко ощутимым, безостановочным потоком света струились по телу Таллат, соединяли ее с тайными знаниями, погружали в свои ослепительные глубины, и на готовный отклик души шлифовали знающее сердце, точно драгоценный камень.
Слегка закинув назад голову, в простой льняной одежде, которую она носит в храме, Таллат сидела на поджатых ногах, неподвижно внимая Небу. И звездный свет всё ярче сиял в ее глазах.
Переливающийся небесный свет омывал ее душу, насквозь пронизывал тело, и наконец, сверкающим потоком затопил сознание, объединяя с собой…
Таллат очнулась и медленно переменила позу. Звездное небо и она вновь временно разделились. Очередной раз Таллат ощутила изменение в себе после общения со звездами: высветились ее мысли, она – словно сосуд новой формы, налитый по самые края кристально прозрачной водой.
Таллат медленно повернула голову, над пропастями улиц, смутно