сильно согнуться, минуя сталь ярлова клина Сольвейг, метнув кончиком рыжей косы снег, вдарила по ногам правым мечом, заставляя старца отскочить.
Видавшие не один и далеко даже не два десятка Хольмгангов лёствёртцы позабыли даже дышать, изумлённые открывшимся зрелищем. Сотни пар широко распахнутых глаз следили за исполненной смертельной грации кровавой кройщицей и скованным из опыта нерушимым, словно строй хирда, вождём Руагором. Безупречная пляска клинков не прерывалась ни на секунду, противники, звеня сталью, бросались друг на друга, заходясь в шквальных атаках , помешанных меж собой уколов и взмахов, сдобренных мастерским парированием да увёртками.
Два клинка в молодых руках против одного в старой, но не было перевеса у дочери хорта. Ярл, словно читая мысли противницы, всегда поспевал за стальным вихрем и даже умудрялся ударить сам, вклинившись между едва заметного глазу урагана мечей. Но хворь неумолимо стачивала силы и без того старого тела.
Очередной выпад Сольвейг. Кровавая кройщица ударила правым мечом, рубанув слева направо, затем левым продолжив движение оборот вокруг себя сразу двумя снизу вверх. Ярл парирует первые атаки и чуть отскакивает от третьей, зная, что с двумя одновременно летящими клинками не справиться. Хортдоттир продолжает наступать, целя то в ноги, то в голову, путая противника пляской клинков. Ярл, сиплым дыханием сопровождая каждое своё движение, выгадав момент, обрушивает меж ударов воительницы свой клинок ровно сверху. Меч Руагора пойман скрещенными клинками воительницы, что, изогнувшись всем телом ровно кошка, уходит в сторону от пинка. Полшага вправо и Сольвейг, отпустив оружие противника, попыталась достать шею старца уколом правой, попутно ловя удар по ногам кромкой левого меча.
Напрасно, старец лишь чуть отвёл в сторону корпус, заново беря размах, но был отброшен ударом колена. Воительниц скачком метнулась вперёд, чуть отведя руки назад, вложив весь свой вес в выставленное колено. Пошатнувшийся Руагор чуть оступился, а кройщица, выполнив правым мечом пред собой мельницу, срывается в очередном прыжке, выбрасывая левый клинок, длинным выпадом коля сверху вниз.
Вот-вот по ладони должна была ударить привычная каждому воину звякнувшая сталью отбитой атаки рябь легкого онемения. Но её не последовало, оружие кровавой кройщицы, не встретив препятствия, пробило грудь названного отца, обронившего меч. Ноги с немыслимой тяжестью коснулись снега, словно заново, как много зим тому назад, когда правую ступню воительницы сковал новехонький ботинок, скроенный из кожи годовалого бычка. Она помнила этот момент хорошо, в мельчайших деталях, как и радостный возглас забитого людом зала, едва Хортдоттир наступила на отпечаток ноги ярла, навечно вступая перед асами в его род.
Вот и сейчас вокруг неё ураганом, бьющим по ушам, пронеслись людские вопли, а впереди не далее вытянутой ладони оказалось, как и тогда, переполняемое гордостью лицо Руагора. Озарённое улыбкой, старое расчерченное шрамами