больше слушать хулы, обращенные против воительницы, в одной стене щитов с ним стоявшей, возьми да двинь назад окованной кромкой щита, изрядно проредив зубы да украсив свекольным оттенком броду назойливого нидинга.
Много было слов и плохих, и хороших, звучавших в адрес кровавой кройщицы, правда, последних всё же оказалось больше. Но все они единым мгновением стихли, едва людская масса расступилась, пропуская в центр круга кюну Аникен в длинном зелёном платье и одного из виновников предстоящего хольмганга.
За невесткой шёл Ярл, пренебрегший бронями, в одной свободного ворота светлой рубахе и кожаных штанах, заправленных в высокие сапоги на обвязках. Оружием ему служил одинокий меч в полтора локтя длинной в дорогих ножнах с левого бока. Широкий, видевший несколько сотен битв клинок, немощью левой руки был лишен сегодня своего извечного спутника щита. Лик Руагора был страшно бледен, лоб покрывала испарина, а под глазами залегли синяки, краше только на погребальный костер кладут. Но, не смотря на болтающуюся вконец почерневшую левую руку, правая твёрдо лежала на рукояти меча, а утратившие блеск жизни голубые глаза смотрели твёрдо.
Чуть позже правителя с другой стороны священного круга показалась Сольвейг Хортдоттир в своей неизменной кольчужно-кожаной черной броне да парой новехоньких клинков, отяжелявших широкий пояс, украшенный золотыми бляхами. Кровавая кройщица, чья рыжая коса была перекинута через плечо, нарочито пренебрегла своим жутким шеломом с черепом полумаской и имела весьма скорбный вид.
Редко кому доводилось видеть такой подавленной жадную до чужой крови рубаку. Будто склонённые невиданной тяжестью плечи, да понуро опущенная голова, и глаза на изуродованном шрамом лице, красные от двух бессонных ночей. Глаза, горящие мрачной решимостью.
Лишь украдкой, словно винясь, взглянула она на Адульва и, получив едва видимый одобрительный кивок его головы, встала слева от Аникен. Мимолётно ожигая полыхнувшей во взоре ненавистью ульфхендара Льёта, ошарашено почесавшего аккуратную бороду, гадая о причине столь жуткой злости, обращенной к нему.
– Жители Лёствёрта, – слегка сбившись от нахлынувшего волнения кюна Аникен обратилась к собравшимся, едва поединщики заняли свои места по обе стороны от неё. – Сегодня пред ликом Асов да свидетельством честных людей Фьордфьёлька свершиться Хольмганг между бросившей вызов чести Сольвейг и ярлом Руагором. Сольвейг, желаешь ли ты этого поединка? – обратилась она к Хортдоттир и, получив утвердительный кивок, обернулась к ярлу. – А ты, Руагор, принимаешь ли её вызов?
Улыбка тронула изнеможенное лицо вождя. Медленно, очень медленно оглядел он собравшихся людей, коим посвятил свою долгую жизнь и, подмигнув последней своей отраде – продолжателю рода внуку Адульву, обернулся к невестке. – Ступай, Аникен, дай усладить слух дочерей Одина звоном стали. Валькирии ждут.
Всхлипнув, кюна отошла за оцепление хирдманов, а ярл и Сольвейг, обнажив