порока, чтобы наилучшим образом впоследствии направлять человека на путь духовности.
Было видно, что Иоанн Курбе готов к длительной дискуссии на излюбленную тему. И он бы, вероятно, ее открыл, если бы вовремя не опомнился сам.
– Что это я? – спохватился помощник кюре. – Простите, порой так не хватает общения. Располагайтесь, сделайте одолжение.
Он указал своим гостям место на диванчике, а сам устроился на единственном в этой комнате стуле, стоявшем у стола.
– Итак, я вас слушаю, – сказал он, сложив руки в замок и расположив их на груди.
– Здравствуйте, отец Серафим, – тихо сказал Алексей по-русски.
Тот замер, не веря собственным ушам. Наступила пауза – долгая и напряженная, как в хорошем спектакле.
– Откуда вам известно мое имя? – наконец, спросил мсье Курбе тоже по-русски. – Кто вы?
– Меня зовут Алексей Сапожников. Я прочитал о вас в дневнике профессора Серебрякова, оставленном в землянке там – в Сибири, в другом мире.
– Вы искали нашу экспедицию? – после паузы спросил отец Серафим.
– Не совсем, – уклончиво ответил Алексей. – Я нашел землянку случайно.
– И как же вы оказались здесь? Неужели кто-то вас послал, чтобы вернуть нас обратно?
– Никто меня не посылал, я – сам по себе. А оказался я здесь точно так же, как и вы – пройдя с десяток шагов на восток от березы, отмеченной в записях профессора, как основная веха.
– ЧуднО! – воскликнул отец Серафим. – Уж почти пятнадцать лет прошло, а будто вчера все было… Знаете, если честно, я многое бы отдал за то, чтобы обнять эту березку снова.
– Теперь вам не хватит рук, чтобы обхватить ее ствол, – сказал Алексей.
– Как это? – удивился священник. – Деревья так быстро не растут.
– Вам трудно будет понять, – сказал Алексей, – но я пришел в этот мир через сто лет после вас.
– Простите, но следует ли мне верить вам? – осторожно спросил отец Серафим, поглядывая то на Алексея, то на Софи.
– Я понимаю, что поверить в это трудно, – ответил Алексей. – Поэтому даже не стану пытаться вас в чем-то убеждать. Подумайте лишь о том, что сами вы, когда из тысяча девятьсот седьмого года шагнули в коридор, соединяющий два мира, здесь в то время шел тысяча девятьсот девятнадцатый. Не так ли?
– Да, примерно, так, – согласился священник.
– И вы прожили в этом новом для себя мире почти пятнадцать лет, совершенно не подозревая, что время здесь течет по-иному, чем в мире, оставленном вами. Так?
– Да, вы правы. Но у меня были какие-то сомнения…
– А я, с вашего позволения, – продолжал Алексей, – пришел сюда через пятнадцать нынешних лет после вас, но в моем мире за это время прошло целое столетие. Все, как говорится, относительно – и пространство, и время.
– Выходит, – после некоторого раздумья спросил отец Серафим, – что в России нынче две тысячи седьмой год? В той России…
– Именно, –