Хороший же суп – и сразу собакам?
Комендант смотрит на меня через плечо и серьезно отвечает:
– Мы не держайт собаки.
Замолкаю.
Да, конечно. Зачем я спрашивала? Он ведь комендант. Слово держит. Обещал, что будет кормить нас помоями – получайте.
Но только кто я такая, чтобы спорить?
Поворачиваюсь назад к окну и докрашиваю ненавистный подоконник. Как-то и легче мне, что комендант меня за человека не считает. Как-то проще без одежды перед ним находиться.
– Русь! – вдруг вопит он.
Я подскакиваю.
– Русь! Ты что наделайт! Что ты натворийт, сука!
Меня мгновенно бросает в пот. Ноги подкашиваются. Собираю последние силы, чтобы обернуться и вежливо уточнить:
– Что-то не так? Простите, обершиль… Обер… Об… Товарищ комендант. Но если вы…
Он резко натягивает перчатки, хватает меня за плечо и волочет в другую комнату. Тычет в подоконник.
А я все не понимаю.
– Нет, вы ошиблись, – шепчу, а у самой внутри все отмирает от ужаса. – Этот я еще не красила и не могла нич…
– Смотрейт! Слышишь? Смотрейт, я сказал! Какой цвет у подоконник? Белый! А рядом подоконник какой цвет?! Белый! – он впивается пальцами в мое плечо и тащит обратно. – А тут подоконник какой цвет?! Тоже белый! А почему этот синий?! Почему?!
Я бесшумно всхлипываю. Жмурюсь и едва слышно произношу:
– Но… Мне не говорили, каким цветом нужно красить…
– Так перекрашивай!
– Да, конечно. Сейчас, высохнет и…
– Перекрашивайт! – он хватает меня за волосы и швыряет в банку с краской. – Сейчас же! Брайт кисть и перекрашивайт!
Краска растекается по полу. Краска растекается по моему телу. Краска растекается по моему лицу. Глаза склеиваются, губы склеиваются, она попадает даже в нос, я задыхаюсь. Липкая жидкость мгновенно начинает щипать и разъедать кожу, а резкий запах ударяет в голову.
Пытаюсь встать, но комендант снова швыряет меня в липкую лужу.
– Не вставайт! Красийт! Красийт все заново!
С трудом отлепляю щеку от пола. Веки разорвать не могу. Тыкаюсь, как слепой котенок, махаю руками и опять пытаюсь подняться. Комендант пинает меня в спину, хватает за волосы и резко отдирает прилипшее лицо от краски.
– Не вставйт! Я говорийт: не вставайт! Красийт!
– Простите, товарищ комендант. Мне нужно сходить за белой краской.
– Красийт! Красийт, я сказал!
– Товарищ комендант. Чтобы перекрасить подоконник, мне нужна новая краска. Разрешите, пожалуйста, подняться и сходить за ней.
Комендант срывает с себя рубашку и швыряет ее в меня. Я успеваю заметить, что на ней странным образом оказалось несколько синих пятен…
– Отстирайт! Подоконник перекрасийт! Здесь все отмыйт! Чтобы я не видейт ни один лишний краска!
В омерзении отшатывается от меня, отворачивается, надевает новую рубашку, накидывает китель и, громко стуча ботинками, покидает квартиру.
Глава 7
Голод сжимает все внутри с каждой секундой сильнее и сильнее, словно одной