потому что – государственники?
– Нет. Или потому что ленивые, или потому что боятся! Русские просто органически неспособны к труду на себя. На свое, личное благо.
– Если бы боялись, то не победили бы ни Наполеона, ни Гитлера. И с турками едва бы справились. Пустили бы себе в огород цивилизаторов, как Мазепа… Хотя иногда мне кажется, что украинский национализм – он вообще не терпит государственности. Вы защищаете жесткую националистическую структуру, но если она появится, – вы в два прыжка станете анархистами.
– Почему?
– Потому что она потребует от вас жертвовать на благо родины, а вы же все индивидуалисты, вам свобода нужна. – Силин неожиданно обернулся к Тому, как бы беря его в союзники.
– Вот всегда так с националистами: ты им про высшие смыслы, а они тебе про садок вышнэвый. А ты что думаешь?
– Я? А я не думаю про все это, – сказал Том.
– А ты попробуй. Думка мозг развивает, – с чувством сказал Лужа.
Том пожал плечами.
– Вот была у меня раньше под окном клумба. Цветы там такие высокие росли, не знаю как называются. Белые, розовые. Шмели над ними летали, бабочки всякие. Даже алкоголики не опорожнялись там, – до того было красиво. А потом пришла славная перестройка, и клумба превратилась в грязную помойку.
– Да, со славой Михаил Сергеевич состоял в беспорядочных связях, – невпопад ввернул Силин.
– Я так и не понял, как это произошло, – продолжал Том. – Клумба вроде бы и против СССР не голосовала, и независимость не поддерживала. Я также не уверен, что клумба – символ проклятого совка, поскольку нравилась она всем независимо от убеждений. Она вообще была как-то в стороне от политики. Лично я не припомню ни одной листовки против клумбы, но она взяла и умерла. Ради новых светлых идей ее потребовалось затоптать. Почему?
Том выпил рюмку, шумно вдохнул носом. Его никто не перебивал.
– Я знаю, почему это случилось. Потому что клумба хоть и на земле, но, по сути, она не материальна. Люди забыли о небе, и стали считать только выгоду. Настало время огородов. А от клумбы выгоды не было никакой. Ни картошки тебе, ни кабачков, еще и поливать нужно. Но без нее люди стали только хуже. Они смотрят на загаженный пустырь и злятся, потому что помнят клумбу. Восстанавливать ее невыгодно, но и выгода не решает всех проблем. Это я к тому, что пока в ваших теориях не найдется места обычной клумбе, то грош им цена. Что-то в ваших сюжетах не прописывается. И это что-то – очень важное, что нельзя пощупать. Не знаю, может, где-то по-другому. На Украине – так.
– По новым правилам теперь правильно говорить не «на Украине», а «в Украине», – сказал Лужа.
– Я согласен, – сказал Том. – Только рано еще так говорить.
– Это почему?
– А потому что в Украине все мы будем только после смерти. А пока еще на ней, сверху. – Том отошел. Ему хотелось послушать Перовского.
Перовский, высокий молодой человек болезненного вида,