Но когда я посмотрела на всадника, я узнала в нём Салима Кадди.
Его глаза сузились, а на губах заиграла презрительная усмешка. Он даже не удосужился слезть с лошади и поприветствовать ту, которая в скором времени должна была обручиться с ним.
– Я знаю, кто ты, – сказал Салим, – Я знаю, что ты очень красива.
Я пожала плечами:
– Быть может, Вы дадите мне пройти, я спешу на рынок.
– Отец отменил нашу помолвку, но ты могла бы танцевать для меня и прислуживать мне.
Слова этого властного выскочки, пользующегося авторитетом своего отца, разозлили меня, но я не подала вида.
– Я Вам не рабыня, Салим Кадди!
– Что ты себе позволяешь, дочь торговца! – воскликнул Салим.
– То же, что и Вы позволяете себе, раб своих желаний и прихотей!
Никто не учил меня быть дерзкой в двенадцать лет, так же, как никто не учил меня покорности.
…..Праздник Курбан Байрам не удался. Мама умерла 27 октября в субботу вечером, когда сердца всех жителей Бухары были наполнены надеждой и счастьем. Надежда покинула мою душу, когда дом наш погрузился в Великую Скорбь.
Из дворца халифа доносилась праздничная музыка, столы ломились от угощений, там царили улыбки, радость и благоденствие.
Наш дом в эти дни был, словно, придавлен к земле. За считанные дни судьба моя погрузилась в Бездну, откуда вряд ли существовал выход в прежнюю беззаботную жизнь с её привычным размеренным ритмом, где можно быть покорной, не думая о дальнейшем, о том, что может произойти в будущем с тобой и твоими близкими…..
ГЛАВА 3
«ПРИСЛУГА»
«…..Лучше голодать,
чем есть что попало,
лучше быть одному,
чем быть с кем попало».
(Омар Хайам).
…..Когда наш дом был в полном трауре, а мы с Лейлой скорбели о потере родителей, прижавшись друг к другу и целыми днями рыдая, раздался стук.
Я велела Секхет открыть дверь, ибо душа моя уже не боялась ничего, что могло бы произойти дальше.
Мне уже было всё равно, потому что мама лежала в своей комнате, и мы ждали посещения муллы.
Но это был вовсе не мулла, а приехавший из Самарканда дядя Исмаил. Я знала, что отец не поддерживал отношений со своими родственниками из Самарканда. Я предполагала, что это произошло потому, что они завидовали ему из-за того, что дедушка Кемаль доверил ведение всех торговых дел отцу, а не двум другим своим сыновьям.
Обычно родственники навещают своих родственников, однако ни я, ни Лейла не видели их ни на 14 августа – начало Рамадана, ни на 4 июля – Ночь вознесения пророка Мухаммеда к Аллаху, ни на другие религиозные праздники, тогда как в других семьях это было обычным явлением.
Я знала это по рассказам девочек, которые посещали уроки Мадины-апы.
Они хвастались своими подарками, которые родственники привозили им отовсюду: обычно это была дорогая парча, или турецкая халва, или ещё какие-нибудь восточные сладости.
Я