мы нашли…
– Все эти годы вы приходили и садились с нами – каждое шестнадцатое сентября, даже когда у Анжелы случился нервный срыв… Вы не должны были этого делать.
– Даглас, мне очень жаль, мы нашли…
– Не говорите этого. Пожалуйста. – Фарфоровая чайная чашка затряслась в руках. – Пожалуйста…
Тик-так, тик-так, тик-так.
– Все о’кей. Расслабьтесь. – Доктор Макдональд пробралась через коробки, присела на корточки перед Дагласом Келли и положила руку ему на колено. Точно так же, как она сделала с родителями Хелен Макмиллан.
– Это… – Даглас, кусая губы, зажмурил глаза.
– Это случилось очень, очень давно. Она больше не страдает, и он больше не может сделать ей больно. Все кончено.
– Кто… – По его носу скатилась слеза. – Кто… – Он открыл глаза – они были красными и опухшими. Губы тряслись.
– Все о’кей, Даглас. Все о’кей. Все кончено. Она…
Даглас Келли ударил доктора Макдональд чайной чашкой прямо в лицо. Чашка разбилась вдребезги, и, как в замедленной съемке, тонкие осколки разлетелись в разные стороны, словно расцветающий цветок, перемешиваясь в воздухе с чайными брызгами. Доктор Макдональд хрюкнула, завалилась на спину, очки слетели с носа и ударились о камин. Даглас стряхнул оставшиеся куски чашки на пол и сжал руку в кулак. Потом вскочил с дивана и бросился на нее.
Я согнул колени и сделал бросок вперед. Потом все снова пошло на нормальной скорости.
Бац! Я врезался ему в бок, опрокинул навзничь и прижал к кожаному дивану. Он сопротивлялся, пинался и вопил:
– КТО ВЫ ТАКИЕ, МАТЬ ВАШУ?
Я заломил ему руку за спину:
– Успокойтесь!
– ЭТО НЕ О’КЕЙ! ЭТО НИКОГДА НЕ БУДЕТ О’КЕЙ!
Он взмахнул ногой, и доктор Макдональд снова хрюкнула.
– Даглас, успокойтесь! – Я сильнее заломил ему руку, вдавливая лицом в кожаную обивку дивана. – Хватит, успокойтесь…
Он брыкался, извивался, сыпал проклятиями и наконец – казалось, что прошло несколько часов, – обмяк. Плечи затряслись, и он зарыдал.
Доктор Макдональд, скорчившись, сидела у камина и смотрела на ладонь левой руки. По лицу из рассеченной брови текла кровь.
– У меня кровь…
Я отпустил Дагласа и отошел от дивана. Он не шевелился – просто лежал там и плакал. Я помог доктору Макдональд подняться на ноги.
Она запуталась в своих ярко-красных кедах.
– У меня крооовь… – Нахмурилась: – Где мои очки?
Я вынул их из камина и протянул ей. Одна дужка была погнута.
На диване Даглас, закрыв руками голову и подтянув колени к груди, свернулся в клубок.
– Ханна… – Он начал качаться взад-вперед. – Спасибо тебе, Господи, все кончено…
– Ой… – Доктор Макдональд одной рукой держалась за внешнюю стену дома, другой прижимала к брови комок выпачканных в крови бумажных кухонных полотенец.
Снова начался дождь. Стемнело. Диккенсовские уличные фонари зажигались, как только темнота включала их автоматические сенсоры.
– Обычно