Но он не отскочил.
– Когда спутник нашли, – говорил Джейсон, – оказалось, что он собрал данные за целую неделю.
– Быть того не может!
– Может, не может… Вопрос не в этом. Вопрос в том, что случилось. А случилось вот что: аппарат провел неделю на орбите, но вернулся на Землю в ночь запуска. И в первый раз, и во все последующие. Поэтому у нас не остается пространства для сомнений.
– Так что произошло? О чем ты, Джейс? О путешествии во времени?
– Нет… Не совсем.
– Не совсем?
– Не перебивай. Дай ему сказать, – тихо попросила Диана.
Ключей к пониманию истинного положения вещей было множество, пояснил Джейсон. Судя по наблюдению с Земли, перед барьером ракеты ускорялись, а потом исчезали, словно их затягивало на ту сторону. Но аппаратура спутников не фиксировала такого эффекта, и оба потока данных оказывались несопоставимы. С Земли было видно, что перед барьером спутники набирают скорость и почти сразу же падают обратно; бортовые самописцы, однако, докладывали, что спутники чинно-мирно выходят на заданную орбиту, остаются на ней в течение установленного времени и возвращаются в надлежащий срок, через несколько недель или месяцев. (Я вспомнил русского космонавта, чей рассказ, не получив ни подтверждения, ни опровержения со стороны официальных лиц, превратился в подобие городской легенды.) Если предположить, что оба потока данных верны, напрашивалось лишь одно объяснение.
За барьером время течет с иной скоростью.
Или, если поменять слагаемые местами, время на Земле тянется медленнее, чем на просторах Вселенной.
– Понимаете, что это значит? – спросил Джейсон. – Раньше мы считали, что оказались в некоем подобии клетки Фарадея, которая регулирует поток энергии, достигающий земной поверхности. Да, все так, но это лишь побочный эффект. Крошечный фрагмент общей картины.
– Побочный эффект? Чего именно?
– Явления под названием «темпоральный градиент», временного сдвига. Улавливаешь смысл? За одну земную секунду по ту сторону барьера проходит чертова уйма времени.
– Чушь какая-то, – тут же сказал я. – Проклятье, это же идет вразрез со всеми законами физики!
– Над этим вопросом бьются люди гораздо опытнее меня. Но теория темпорального градиента не лишена объяснительной силы. Если между нами и Вселенной существует временной дифференциал, космическая радиация, достигающая земной поверхности в отдельно взятый момент, – то есть солнечный свет и рентгеновские лучи – растет прямо пропорционально этой разнице. Если втиснуть годовой запас солнечного света в десять секунд, на выходе получим верную смерть. Так что электромагнитный барьер вокруг Земли создан вовсе не для маскировки. Он защищает нас. Отсеивает концентрированную радиацию, но ее давление непрерывно растет.
– Фальшивое солнце, – кивнула Диана.
– Вот именно. Нам дали искусственный солнечный свет, потому что настоящий убил бы нас. Ровно столько