впечатлить всемогущество, не сопровождаемое строгостью? Новый Бог явился, чтобы подчинить человека своей абсолютной воле. Греки и римляне были свободны в выборе, какого бога им любить и почитать. Их отношение к богам было в меньшей степени отношением подчинения, в большей – отношением добровольного почитания. Новый Бог лишил их привычного общения с их богами, которого они и не замечали даже, не подозревая о возможности иных богов, тем более о возможности единого, строгого и всемогущего Бога. С новым Богом явилась новая степень богопочитания. Переменить своё отношение к привычным богам из почти приятельского в отношение подчинения не было для человека простым делом. Но два понятия – «строгий Бог» и «грех» – уже сложились и определяли формирование сознания последующих поколений. Пиком этого развития была полная утрата человеком свободы выбора и свободы решений в деле почитания богов. Момент свободы и лёгкости ушёл из религиозности, из отношения человека к высшим силам мира, незаметно для него самого. Кто ещё в четвёртом веке, в момент институционального утверждения христианства помнил, каким было прежнее общение с богами? Новый, уже христианский Бог прямо предписывал, каким должно быть отношение к нему, и всё остальное тоже предписывалось им авторитарно, в приказном порядке. Новый Бог не был подвержен соблазнам и не был склонен к греху, как греко-римские боги; он был существом совершенным и от человека требовал того же. И человек привык – заставлен был привыкнуть – к новым канонам жизни и к новым формам богопочитания. Долго и постепенно происходил этот переход от свободы и разнообразия в религиозных привычках и обычаях к строгости и единообразию перед ликом единого Бога. Поменялась ли при этом сама жизнь? С уверенностью возможно лишь утверждать: поменялись идеалы и религиозные и моральные ориентиры.
II
Страшно наедине с таким Богом, которого не видишь, но знаешь, что он одним своим взглядом может испепелить мир. И Зевс был страшен, но только в гневе. И всегда возможно было прийти к его супруге Гере, нашептать ей свою просьбу на ухо и быть уверенным: она передаст дальше. Разве хуже это – знать, что над тобой живые боги, и их много, а живут они на Олимпе, чем знать, что над тобой единый неведомый Бог, беспрестанно гневающийся и неизвестно где обитающий? В чём тут состояло открытие, в чём был прогресс религиозной и нравственной мысли? Тем более что недостающих богов тут же придумали заново, хотя и наделили их меньшими полномочиями и поместили не в разряд богов, а несколько ниже – тут и серафимы, и херувимы, и многочисленное воинство ангелов и архангелов, и прочие многочисленные помощники нового владыки мира. Дионисию Ареопагиту так видится число ближайших окружающих Бога высших небесных сановников и помощников:
«…их тысячи тысяч и тьмы тем… чины небесных Существ для нас неисчислимы; …бесчисленно блаженное воинство премирных Умов. Оно превосходит малый и недостаточный счёт употребляемых нами чисел»[11].
Пришли