состояние сына, тактично старались обходить тему моего разбитого сердца и предоставили меня своему отчаянию, наивно полагаясь на мирское утверждение, что лечит время.
Услужливая официантка принесла заказ – невзрачный кусок мяса с чем-то, напоминающим спагетти. Автоматический скрининг результатами не утешил. Бесполезный продукт, приготовленный в геопатогенной зоне усталым и скупым поваром скептиком, пропитанный за все время приготовления мятежными переживаниями утреннего скандала с супругой. Детали семейных неурядиц придавали насыщенный перебродивший винный вкус кисло-сладкому соусу.
Я запил непроизвольную оскомину, отодвинул тарелку, но тут же укорил себя за привередливость. С соседнего столика полыхнуло рыбной «пикантной» тухлицой. Разбавляя водкой крафтовое пиво, сосед заправлялся вяленым ершом. Копченый палтус гурману не зашел. На столе появилась икра морского ежа и к ней – две банки пива. Брезгливого хищника передернуло. Однако запах вызвал в памяти картины…
Тоскуя вторую дождливую неделю в северной столице, я стоял у ее холста и сдерживал себя бутылкой коньяка. Из душа доносилось нестройное попурри, абсолютно лишенное музыкального слуха: «Рыбачка Соня как-то в мае…».
Обеспокоенные Гордоны решили приставить ко мне «компаньона». Теперь мое безрадостное существование, как и погоду в Питере, скрашивала двоюродная сестра по линии матери – Софья Письменская. Милая, приятная блондинка была доброй феей, но не уступала старшему кузену в цинизме.
– О! Опять висишь, созерцая свою августейшую персону? – Я настолько абстрагировался от завываний фальшивого меццо-сопрано, что не заметил, как за спиной выросла миниатюрная белотелая пышка. Соня обтирала руки полотенцем и высмеивала высокомерного кузена. – Ах, батенька, все эпатируем? – Я выдержал бесстрастный покерфейс, чем немедленно вызвал ее укоризненную усмешку. – Чем разговляешься? Коньяк? – Соня пересчитала бутылки, взболтала недопитую и иронично уточнила. – Шестая за день? И это не предел. Нет, увольте. Мне бы пива после моей селедки малосоленой в маринаде «Луковка».
Оканчивая аспирантуру химфака Питерского технологического института, кузина проходила практику на рыбном комбинате, куда, верная традициям пародийной сатиры, ходила с буханкой черного хлеба через проходную. Отзывчивая кузина выдала пару перлов из курьезной производственной практики. Оценив ее усилия, я лениво кивнул и снова прикрыл тяжелые веки, рассчитывая на сообразительность кузины.
Софья удивила:
– Мы – из простых, Лукашенька. Из рыбаков. Это ты – рафинированный сноб. Как же бедная девочка выдержала не один час постановок? Никак рисовала, закрыв глаза… – Соня растягивала слова, рассматривая фигуру на холсте, но сознание уже зацепилось за якорь на погружение: «Рисовала…».
Я провалился:
«Бизнес-плаза. Одиннадцатый этаж. Конференц-зал. На фоне прошитого октябрьским ливнем, окна застыли напуганные, взмыленные лица сотрудников. У них отчетное совещание, а их токсичный босс взбешен: динамика,