вроде бы люди одной группы крови произошли от одной обезьяны? Правда, нет? – серьёзно спросил Николай.
– А что такое? – состроил на лице озабоченную мину Роман.
– Так, выходит, мы ж все родные братья! – обрадовался Николай.
– Это верно, – согласился Роман и тут же добавил: – Теперь, Коля, я наконец-то понял, на кого это ты так похож…
От дружного смеха, похоже, сотряслись стены палаты. Рифкату так хотелось расхохотаться вместе с ними, как раньше – во весь голос, чтобы слёзы выступили на глазах, но не дремлющая ни на мгновение боль отделяла его от них непреодолимой стеной. Они и после этого говорили наперебой: вышел боевой листок с заметкой о нём, приходил прапорщик из музея части, фото спрашивал, – но Рифкат слышал это уже в тумане.
– Рифкат!
Туман в палате медленно рассеялся, и перед ним возник Ильдус. Он тяжело дышал, лоб мокрый от пота. И глаза влажные то ли от пота, то ли от слёз.
– Так, ребята! Время ваше вышло, – беспрекословно начала врач, а Ильдуса, поднявшего на неё растерянный взгляд, поспешила успокоить: – Земляк пусть останется.
Все нехотя встали и, снова присмирев, потихоньку вышли из палаты. Потом дверь приоткрылась, и в неё заглянул Николай:
– Рифкат, не забудь, теперь мы все родные, держись!
Ильдус стал ощупывать потихоньку руки, тело, голову Рифката.
– Цело, у тебя всё цело, – просияла радость у него на лице.
Рифкат шевельнул правой рукой, кисть которой была как будто погружена в постоянную боль.
– Да чепуха это, – взволновался Ильдус, – поправится, теперь вон какие протезы делают, лучше настоящей!
Если бы он знал, какое счастье слушать его слова на родном языке, – так же с ним говорил отец, сёстры, мать.
– Почему в последнее время от них не было писем? – встревожился вдруг Рифкат. – Может, заболели? Или просто времени нет? Мне письма не приходили, Ильдус?
– Нет… Может, сегодня придёт, тогда я тебе принесу – сразу же.
И тут Рифкат вспомнил своё последнее письмо домой – всё, до последней строчки…
«Живы-здоровы, дорогие мои? С солдатским приветом пишет вам рядовой гвардии Рифкат Миргазизов. Я живу хорошо и как описать то, как я живу, не знаю. Вы мою жизнь представить себе не можете. Тут не то что дома, в постели не понежишься, не пойдёшь куда хочешь. На всё режим, на всё приказ. Но ради того, чтобы вы в мире и спокойствии жили, чтобы мир был на земле, и не такое можно стерпеть. Честно говоря, даже горжусь, что это зависит от меня. Впереди времени много, а жизнь только начинается – успею ещё отдохнуть и повеселиться. До армии я многого, оказывается, не понимал. А когда прыгнул в первый раз с парашютом, увидел, какой мир прекрасный, и тогда как будто смысл жизни передо мной открылся. Чуть не крикнул, чтобы всем людям было слышно: «Жить хочется!»
Ладно, что-то я расчувствовался. Всё-таки напишу немного о своём житье-бытье. Вчера у нас был большой праздник. Прыгали с 800-метровой высоты. Знаете, этого нельзя передать, – какое счастье, когда летишь вниз, дёрнул за кольцо и – паришь над землёй…
В нашей роте