метнув быстрый взгляд на Джозефа.
Тот поморщился, но не отвел взгляда от Эдди.
– Возможно, – бросил он сухо. – Но только посмотри на его лицо.
Марина понимала, что имел в виду Джозеф. От Эдди исходило почти животное возбуждение, он казался живее, чем она когда-либо его видела. Что ж, бывали минуты, когда она видела его куда более живым и возбужденным, но Марина понимала, – не музыка сама по себе, а страстно желающая его публика, – вот, что делало Эдди Смайлза таким.
Уникальным. Единственным в своем роде.
– Почему ты заставляешь его все бросить, Бэл? – неожиданно перешел в наступление Джозеф, развернувшись к ней и уставившись на ее побледневшее лицо проницательными карими глазами.
– Я не заставляю, – попыталась возразить Марина, но молодой человек лишь раздраженно махнул рукой.
– Заставляешь, Бэл. Ты хочешь его только для себя. Ты чертова собственница, и просто не желаешь делить его со всеми ними! – Джозеф указал на темный людской океан.
– Он устал. Быть суперзвездой, возможно, самая требовательная и неблагодарная работа в мире, а он находится на вершине с пятнадцати лет.
– Он стал настолько популярным, что его личность растворилась в вымышленной. Если он настолько устал, как ты пытаешься меня убедить, то, объясни, для кого он написал целый альбом абсолютно блистательной музыки, которой не делал никогда прежде? – усмехнулся Джозеф. – Это в миллионы раз круче, чем «Шепот в ночи», – с горечью добавил Аристов.
– Тогда, возможно, он просто устал от вас с Джошуа и ваших драконьих методов ведения бизнеса? Может быть, проблема в тебе? И это ты, кто хочет Эдди и его талант только для себя?
– Я нужен ему, всегда был нужен. У нас великолепная команда, благодаря которой мы удерживаем позиции на протяжении десятилетия.
– Хорошо, но что если он повзрослел достаточно для того, чтобы делать это без тебя? Он изменился, его музыка изменилась… Неужели ты сам этого не видишь, Джозеф? Ваши методы лишь тянут его на дно.
– Ты никто, чтобы учить меня, как вести собственный бизнес, – огрызнулся Аристов, и немедленно пожалел об этом. Марина натянуто улыбнулась.
– Я – да. Но если бы ты был чуть умнее, то не оказался бы там, где сейчас. Я дала тебе три года авансом, но ты ни черта не сделал.
Джозеф нахмурился и бросил на женщину мрачный взгляд, в то время как память откинула его на несколько лет назад.
2015 год. Нью-Йорк.
Это было худшее из всех интервью, которые Эдди Смайлз когда-либо давал. Оно оказалось незапланированным и неожиданным, и – самое страшное – увидело свет.
«Руффини» был одним из тех тускло освещенных пабов в Гованусе1, где любили оттянуться знаменитости. Заведением владел один из приятелей Джозефа, а значит только привилегированные члены высшего общества имели сюда доступ. Эдди любил приезжать