с очевидным намерением добить, но Марина схватила его за руку.
– Достаточно.
Она сказала это очень тихо, и в очередной раз, Джозеф испытал невероятное чувство разочарования от того, какую беспрекословную власть имела эта женщина над артистом. Эдди замер и шумно выдохнул, и только когда Марина убедилась, что он остыл, она отпустила его руку. Она подошла к Джозефу, равнодушно оглядела его лицо и сказала обыденным тоном, будто ничего не произошло:
– Боюсь, придется наложить швы.
Марина брезгливо скривила губы и вышла из комнаты.
– Сегодня ты перешел все границы, Джоз, – процедил Эдди сквозь зубы, глядя на мужчину с открытой неприязнью. – Я правда понять не могу, откуда в тебе столько ненависти к Марине, – он задумался, и покачал головой. – Да и ко всем женщинам. Что с тобой не так?
Артист бросил на своего менеджера еще один уничижающий взгляд и оставил его одного. Джозеф проводил Эдди взглядом, затем яростно стукнул кулаками по мраморному полу, на котором красовались красные капли его собственной крови. Отчаяние, непроизвольным криком вырвавшееся из его груди, эхом разнеслось по пустой комнате.
Что было с ним не так? Этот вопрос не давал ему покоя и постоянно крутился в голове. Его кулаки продолжали обрушиваться на пол, – ни боль, ни кровь не могли остановить Джозефа. Из его груди вырвался рык раненого льва. Что было с ним не так? Горькая усмешка исказила лицо Джозефа. Если бы Эдди хотя бы раз искренне захотел узнать…
2018 г. Париж.
Эдди замер с поднятой вверх рукой, благодаря публику за бурную реакцию. Всем своим телом Марина ощутила эмоции, мощным потоком проливающиеся на его ликующую фигуру.
«Как, наверное, опьяняет столь беспредельное обожание», – подумала она. – «Так, невзначай, можно возомнить себя Богом»
Когда, ловко пробравшись между нагромождений кабеля на сцене, Эдди появился за кулисами, его лицо было сплошь усеяно бусинками пота, зеленые глаза сияли от восторга. Он замер перед ними, принимая полотенце из рук ассистентки, и промокнул лоб.
– Ну как тебе? Правда я нереальный? – спросил Эдди с очаровательным эгоизмом мальчишки, требующего похвалы.
Губы Марины изогнулись в дразнящей улыбке.
– Ты мне очень нравишься. И, да, ты нереальный.
– Великолепно! – сверкнул улыбкой Эдди. – Подожди, пока не увидишь второе отделение. Я еще только разогревался!
– О да! Главное дождаться момента, когда он снимет рубашку и покажет им свой обнаженный торс! Вот тогда ты увидишь настоящее сумасшествие! – воскликнул Джозеф с явной издевкой в голосе.
Эдди замер и нахмурился. Его красивое лицо приняло смущенное выражение, он бросил осторожный взгляд на Марину, а затем на язвительно усмехающегося Джозефа.
– Я не буду этого делать, – проворчал он. – Не сегодня.
– Что, прости? – прошипел Джозеф, вскакивая со стула