ладно, ты тоже читал?..
– О да! – улыбается Томас. – Я принес свой экземпляр комикса на показ, и все фанаты расписались и подчеркнули любимые места!
Мне бы туда…
– Ты тоже пришел в костюме?
– Ага. Я был единственным темнокожим Скорпиусом! – Томас рассказывает, как на других показах просил людей подписать коробки от видеоигр и обложки антологий комиксов, которыми все они жили. Классно, должно быть, иметь такую коллекцию памятных вещиц. Но я счастлив уже и тому, что нашел друга, который тоже в восторге от Скорпиуса Готорна.
Мы рассматриваем афиши, решая, на что пойдем. Томасу уже не терпится посмотреть новый фильм Спилберга, но он еще не вышел, так что можно, так и быть, глянуть черно-белый фильм про парня, который танцует на крыше автобуса.
– Нет, спасибо, – отказываюсь я.
– А вот этот совсем новый. «Последняя погоня». – Томас встает к афише: красивая голубоглазая девушка сидит на краю причала – так непринужденно, будто это скамейка в парке, – к ней тянется парень в безрукавке. – Я и не знал, что его уже крутят. Глянем?
Кажется, я видел рекламу, и там одна сплошная любовь-морковь.
– Боюсь, не смогу.
– Написано же, рейтинг 12+. Ты же старше двенадцати, я правильно помню?
– Хорошая шутка. Думаю, меня потом Женевьев на это потащит. Может, выберем что-то еще?
Томас изучает афиши и решительно поворачивается спиной к плакатам, на которых стреляют или что-то взрывают:
– Я бы вон тот французский фильм пересмотрел. Но до него еще час.
Это он так шутит. Пересматривать французские фильмы, серьезно?
– Ладно, пошли на «Последнюю погоню». Захочет – посмотрю с ней еще разок.
– Точно?
– Точно. Если фильм совсем отстой, одна сходит.
В зале куча свободных мест.
– Где обычно садишься?
– В заднем ряду. Не спрашивай почему, – отвечаю я.
– Почему?
– У меня иррациональный страх, что мне в кинотеатре перережут горло. Но если сзади никого, то и не перережут, правильно?
Томас даже перестает жевать попкорн и впивается в меня взглядом: шучу я или нет? Потом принимается хохотать так истерично, что попкорн попадает не в то горло. Я сажусь-таки на задний ряд, Томас падает на соседнее место и смеется, смеется…
Я показываю ему средний палец:
– Да ладно, у тебя, что ли, не бывало дурацких страхов?
– Не, почему, бывали. Когда был мелким, лет в девять-десять, я все время доставал маму, чтобы разрешила мне смотреть ужастики, особенно слэшеры.
– Ты прямо знаешь, что рассказывать человеку, у которого страх, что ему перережут горло…
– Ой, все. Короче, однажды вечером мама сдалась и дала мне посмотреть «Крик». Ну, я перепугался до усрачки и не мог уснуть до пяти утра. Мама учила меня, когда не могу уснуть, считать овец, но в этот раз стало только хуже. Когда очередная овца прыгала через забор… – Театральная пауза. – Парень из «Крика» ударял