богомаз и сам не понял, как оказался на козлах повозки, вцепившимся вдруг в вожжи, которые никак не мог как следует натянуть неверной рукой кучер.
На месте его предполагаемого «вознесения», после копыт и колёс, осталась размётанная кучка исковерканных бочечных клёпок и обручей. Он мог бы побожиться (да и не он один!), что не прыгал. Страсть-то какая! Ужас смертный! С бочки прыгнуть невозможно – опрокинется. А ты – лицом об неё же… Не слез и не добежал до кареты… – когда?! Куда!? Да и не по чину ему коней на скаку останавливать. Трусоват изрядно бывал для таких делов-то… Скорей бы уж, воспользовавшись моментом, прыснул на сторону с перепугу, это – да!..
Однако…
Никто в общем переполохе ничего сразу как будто и не понял, и не заметил. Не до того было. Но воевода, стоявший в центре круга и уцелевший в этой давке, если можно так сказать, – по ремеслу своему, как человек бывалый (не из таких переплётов случалось выскакивать), не выпускавший богомаза из виду, ВДРУГ сообразил, что бочка, перед её «кончиной», была пуста! И, что замечательно, богомаз каким-то чудесным образом «перепорхнул» таки. Не струсил и не сбежал во время общего переполоха… А сидит вот, вцепившись в вожжи, на козлах, да «сам на себя», наверное, глаза с перепугу таращит. Сторонние доброхоты, видя одаля, как «почта» давит людей, на выходе подхватили под уздцы понёсших было лошадей.
Из непосредственных участников «представления» первым, как ему и положено, опомнился воевода. Подскочил к возку, сдёрнул пьяного кучера за рукав с козел. Правой тяжкою десницею ткнул «супостата», без особых слов, как бы мимоходом, прямёхонько в сопелку. Да так, что юшка из носу побежала ручьём и только потом уже добавил:
– Совсем, собака, зенки залил?!
Толпа подхватила бедолагу на расправу.
– Народу сколько покалечил.
– Так хорошо хоть до смерти ещё никого, кажись…
Воевода про кучера тут же, видно, и позабыл. А только пристально, уличающе, смотрел на богомаза.
– Так как же, паря, получается?..
Выдержал паузу, давая богомазу опомниться.
– Как же это произошло-то? Как же так?..
– А что именно-то? – не понял тот.
– Ну, дак, это самое… А говорил – не можешь?! Как же?..
Никто ничего сразу не понял с переполоху. Потом, когда дошло, все онемели. Потом все разом ахнули. И, на счастье пьяного, избиваемого кучера кто побежал прочь, кто – наоборот – остолбенел на месте.
– Дак и сам не ведаю – как… – будто оправдывался богомаз. – Остался жив вот…
Воевода со знанием дела вёл своё:
– С перепугу, что ль? – имея ввиду чудесное перенесение.
– Сам не понял. Лошади, помню, далеко ещё были. Чего бы мне испугаться.
– Ну вот, – Ганза весело обвёл торжествующим взглядом ошалелых свидетелей чудесного перенесения, – а говоришь, трудно возвращаться…
Богомаз после перепуга стушевался:
– Да так-то, ничего, вроде… Если