жесток с девушкой – обнимал ее так крепко, что, кажется, сломал несколько ребер. Он рассматривал её очень внимательно, словно пытаясь высмотреть источник излучаемого ею жара. Потом сжал ее запястье и сломал его, как гнилую палку. Наконец, Деметреш схватил девушку за горло… Она вырывалась, кричала. Никто не пришёл бы ей на помощь, даже Альтци, сидящий в соседней комнате.
Над ней сжалился сам Деметреш. Из последних сил он выпустил её, сам выполз из кровати, а девушка в одной разорванной рубахе убежала с воем.
Вошел растерянный Альтци.
– Почему вы отпустили её, господин?
Он успокоил своего юного хозяина, дал ему крепкой настойки. И стал рассказывать…
Как нянчил его совсем ребенком, как служил его отцу, как горд был служить столь древнему и доблестному роду… Рассказывал, что и тёмные могут быть благородными и что его, Деметреша, род был именно таким, великим и славным.
Пока не пришёл Орден.
– Почему я жив? – спросил Деметреш.
– Этого мне неизвестно, господин… Знаю только, что этот Великий каратель унёс вас…
– Потому что Великий отец добр и справедлив. И я не стану следовать тёмный природе своих предков.
– Но ваша жизнь превратится в страдание, господин!..
– Пусть. Так я заплачу за грехи своего рода. И не смей более говорить со мной об этом!
Альтци оказался очень хорошим слугой. С той ночи он неизменно молчал.
Единственным, что он позволил, видя, как страдает господин от обычной пищи Ордена, это предложить ему хотя бы сырое коровье мясо с кровью. Деметреш пошёл на такую уступку, чтобы быть в состоянии продолжать дело Великого отца.
Деметреш был не дурак. Он ясно осознавал, насколько изменился и где пролегла грань между ним и обычными людьми. Всеми людьми.
Он выдрессировал сам себя, приучил общаться с людьми как они общаются друг с другом. И все же человек оставался для него объектом непостижимого, запретного желания…
5
Крепостные стены вросли в город как железное кольцо – в плоть дерева. Какие-то их части сделались частями новых построек, какие-то – жилыми домами, а одна из старых коренастых башен – таверной.
Она стояла, чуть накренившись, словно прилегла на крутой холм, на вершине которого рос старый дуб. И с холма, и с башни открывался прекрасный вид на окрестности, за что таверну-в-башне так полюбили художники. Собирались здесь и студенты, и любители древности.
Но циркачи!.. Это было слишком.
Даже для дня Ткачих судьбы, когда люди особенно любят пробовать их полотно на прочность.
Перед отрядом всадников Ордена, возглавляемом Деметрешем, почтительно и благоговейно расступались, а возле самой таверны часть толпы и вовсе пустилась наутек. Даже кто-то из циркачей. Но чего же эти глупцы ожидали, придя в город?
– Именем светлых богов остановитесь! Немедленно! – приказал Деметреш.
И те, кто не успел разбежаться, замерли. Даже юноша на натянутом между