в «Каса Боливиана» не ходили.
До огромного здания НИПОЧ она добралась раньше него и стала ждать на исполинской мраморной лестнице. Он приехал на следующей гондоле. Она видела, как он сходит вместе с другими людьми, которых ей не было видно. Невысокий, ладно сложенный человек, сосредоточенный и независимый, с приветливым лицом. Двигался он ловко, хоть и сутулился, как большинство из тех, кто работает за столом. Когда он ее заметил, его светлые, чистые глаза стали как будто еще светлее и он улыбнулся – опять эта невероятно трогательная улыбка чистого восторга. Как она его любила! Если Хейбер опять сделает ему больно, она сама туда пойдет и порвет его на кусочки. Агрессия ей обычно несвойственна, но только если дело не касается Джорджа. И потом, сегодня она почему-то чувствовала себя необычно. Стала как-то жестче и нахальнее. На работе дважды вслух сказала «черт», отчего старый мистер Ратти поморщился. Раньше она почти никогда вслух не чертыхалась и оба раза не собиралась этого делать, но у нее это слово вырвалось, как будто дала о себе знать старая привычка…
– Привет, Джордж.
– Привет. – Он взял ее за руки. – Какая же ты красивая!
И как только про него могли подумать, что он сумасшедший? Ну хорошо, снятся ему странные сны. Но это лучше, чем быть злобным и всех ненавидеть, как примерно каждый четвертый из тех, кто ей раньше встречался.
– Уже пять, – сказала она. – Подожду тут. Если начнется дождь, зайду в фойе. Там внутри прямо могила Наполеона – черный мрамор и все прочее. А здесь на улице приятно. Даже слышно, как в зоопарке львы рычат.
– Поднимись со мной. Дождь уже идет.
И правда: в воздухе стояла бесконечная весенняя теплая изморось – антарктический лед мягко падал на головы детей тех, из-за кого он когда-то растаял.
– У него симпатичная приемная, – продолжил Орр. – Скорее всего, будешь сидеть в компании феднаровских шишек и трех-четырех президентов. Все они там на цыпочках бегают, лишь бы директору НИПОЧ угодить. А я каждый раз сквозь них проталкиваюсь и захожу раньше всех. Тихий псих доктора Хейбера. Выставочный образец. Показательный пациент…
Он провел ее по большому залу, накрытому куполом, как в Пантеоне, они проехали на пешеходной ленте и поднялись на удивительном, бесконечном на вид спиральном эскалаторе.
– На самом деле НИПОЧ уже управляет миром, – сказал Орр. – Не понимаю, зачем Хейберу еще больше власти. Ей-богу, уже вполне достаточно. Почему бы не остановиться? Наверное, он – как Александр Македонский: постоянно должен завоевывать новые миры. Никогда этого не понимал. Как на работе?
Он был напряжен, поэтому столько говорил. Но он не выглядел подавленным и расстроенным, как несколько последних недель. К нему вернулась его естественная умиротворенность. В общем-то, Хезер не верилось, что он утратит ее надолго, запутается, выпадет из жизни, но все-таки ему в последнее время было плохо, и чем дальше, тем хуже. А теперь все прошло, причем так неожиданно и разом, что ей даже стало любопытно, что́ на него так повлияло. Выходило