несчастная! За, что мне всё это? Почему мне досталась такая судьба? Когда я прогневила Богов? Нет!!! Никого винить нельзя! Я сама во всем виновата! За свои поступки надо уметь отвечать! Нести ответственность.
Сзади подошёл Миша. Ласково притянул меня за плечи, обнял, нежно прижал к себе:
– Когда ты такой же счастливой будешь? – услышала его шёпот.
Сжалась вся. Закрыла глаза. Нет!!! Только не сейчас этот разговор! Только не сейчас! Не время ещё. Нельзя Катьке портить свадьбу.
Михаил, почувствовав моё состояние, разговор не продолжил, только покрепче меня прижал, чуть касаясь провёл рукой по щеке и шее.
Мне захотелось прильнуть к его груди, выпустить всю накопившуюся боль и в голос зарыдать. Нельзя! Хорошо, что глаза закрыты. Только бы не полились слёзы. Ещё немного и я не выдержу.
Михаил развернул меня к себе. Я уткнулась ему в грудь. Не выдержала. А, он, чувствуя, как мокреет его рубашка, осторожно погладил меня по голове, коснулся губами щеки.
Как после такого оттолкнуть его от себя? Оскорбить? Как? Надо! Я обязана это сделать! Я не имею права дать ему надежду!
Выпила для храбрости. Попросила Мишу пройтись, чтобы проветриться. Он чувствовал моё состояние. Весь день не отходил от меня ни на шаг.
Я не помню этого разговора. Я что – то говорила, кричала, ударила его по лицу… Он пытался меня успокоить, уговаривал… Не помню… Нахамила… Убежала… Спряталась в кустах… До синяков, до крови искусала руку, чтобы по всхлипываниям и скулежу он не смог меня найти… Миша ещё долго метался по аллеям… Я из укрытия не вышла… меня он так и не нашёл.
Через неделю Михаил завербовался и уехал на север на пять лет.
Возвратился в свой город Михаил через восемь лет с женой и двумя детьми – дочкой Варенькой, трех лет и полуторагодовалым сыном, Антошкой.
У Катюхи сын Кирилл в этом году пойдёт в школу. Сама она сидит дома с годовалой Леночкой.
Я, по настоянию мамы, всё – таки вышла замуж. Счастья в замужестве нет. Муж, Пётр, ровесник папы, вдовец. Его взрослые дети, дочь с сыном, почти мои сверстники, ненавидят меня. Замуж пошла, как в омут нырнула. Надоели мамины придирки со «старой девой» и откровенные ухаживания мужчин на работе. На работе ухаживания прекратились. Дома постоянная ревность. Видеть Петра уже не могу, надоел хуже горькой редьки. Папа почти перестал со мной разговаривать. Сначала пытался отговорить от такого замужества, потом, видя моё состояние, просто махнул рукой и всё, сказав:
– Жаль мне тебя, дочь. Наплачешься ты ещё и с замужеством, и с характером своим. Портиться он у тебя в последнее время стал. Порой становишься злая, просто невыносимая. Ладно, Петька не сахар, детей рожать ему не надо и в любой момент можешь развернуться и уйти без сожаления. Плохо, что жизнь у тебя так тяжело складывается. И маме мне никак не объяснить, что не нужно тебе пока замуж идти. Упёрлась и всё тут: «не умру спокойно, пока Варина судьба устроена не будет». По её – то возрасту и здоровью, до ста лет доживёт, а тебя