успел так хорошо его запомнить? Был всего-то раз?
– Наяву – да. Во сне – исходил вдоль и поперек.
– В следующий раз, как в чудесном саду окажешься, запоминай, что там растет.
– Я половины названий не знаю, – запротестовал Мороз.
– Это ничего, ты мне опишешь, а названия в книгах найдем. Или сами придумаем.
– Ладно, – нехотя пробубнил Мороз. – Да вот только до острова еще добраться надо.
– Доберешься-доберешься, – Михаил Николаевич похлопал Мороза по плечу.
– Отчего ты так уверен? – спросил Ваня.
– Нам никогда не дают уроки сложнее тех, с которыми мы можем справиться.
Говоря это, дед Миша поправил шапку, но вышло у него наперекосяк. Одно ухо оказалось спереди, да еще и упало, попав деду в нос. Мороз не смог удержаться и засмеялся. Дед Миша смешно погрозил ему пальцем:
– Вот поживешь с мое, посмотрим.
Стало холодать, и Мороз подкинул дров в костер. Ему-то все равно, а вот дед согреется. Дед Миша закутался в теплый тулуп и закурил трубку.
– Уже решил, когда отправишься на остров? – с видом бывалого заговорщика спросил дед.
Мороз сжал кулаки:
– Еще нет. Не знаю, как.
– Ну, так ведь можно на корабле, – предложил самое очевидное дед Миша. – Ты же путь знаешь?
– Точного пути я не знаю. Но с картами отца и по зову острова точно его разыщу… – уверенно сказал Мороз, но потом добавил раздраженно: – Но вот корабля у меня нет.
– Евсей тебе не откажет, – вкрадчиво, растягивая каждое слово, произнес дед Миша, – если все изложишь начистоту.
– Нет! – резко отчеканил Ваня.
Дед Миша вздохнул.
– Разве ты не помнишь, как он издевался над Митей? Да и меня не сильно жаловал, – ответил на этот вздох Мороз.
– Так сколько лет прошло с тех пор? И потом, мальчишки вы были, каждый со своей печалью. Митя по матери тосковал и не вписался в здешний уклад. Тебе тоже нелегко пришлось… Так ведь и Евсею несладко…
– Ты это о чем? – удивился Ваня.
– А ты никогда не думал, отчего Евсей такой ершистый?
– Зачем мне это?
– А ты вот послушай, а потом сам решишь, зачем.
Мороз согласился. Только укутал деда еще и в свой тулуп. На всякий случай, чтобы Марфа потом не ругалась, что муж снова простудился в лесу. Сам-то он до сих пор сидел в одной рубахе, только теперь застегнул ворот. Да поправил волосы, заново подвязав лентой. Той самой, что подарила ему Василиса как залог любви.
– Отец Евсея, как ты знаешь, был моряком из команды Рыбника, – заново забив трубку, начал дед Миша.
Ваня кивнул.
– Хороший был парень, но потом, разбери ее неладная, пристрастился к бутылке. И так крепко выпивал, что, бывало, и жену колачивал, и маленького Евсея. Они иногда к нам прибегали переждать. Рыбник ходил выбить из него дурь, я – объяснить,