мог предположить, господин капитан, что здесь, в тылу окажется противник? – второй голос принадлежал человеку более молодому.
– Это не противник, барон! Самооборона местная. Ну ладно простительно вам, желторотому, но я-то, старый пёс. Даже до фронта не доехали!
После короткой паузы молодой голос вновь себя обозначил:
– Как вы полагаете, Сергей Васильевич, что они с нами сделают?
Ястреб вместо ответа выразительно прочистил горло и громко засвистал до боли знакомый мотив.
Я напряженно прослушал этот содержательный диалог, ломая и без того увечную голову. Или эти двое из непонятных соображений валяют передо мной комедию, или они просто психбольные. Следовательно, и сам я помещён в психушку к доктору Рогову.
Вместе с тем, не имелось абсолютно никакого резона разыгрывать для единственного зрителя такое громоздкое костюмированное действо. Похищать меня смысла нет, выкупа никто не даст. Нет, врагов у меня – выше крыши, на дюжину нормальных людей хватит. Но никакой мудрила не станет так сложно обставляться, чтобы свести счёты за старое. Куда проще дать по башке и – в канаву.
Главное дело, тематика настораживающе однообразна. В поле бородатый мужик меня «благородьем» обозвал; тут, в сарае, собрались сплошные штабс-капитаны, поручики и бароны.
Я зажмурился. Теперь задним умом мне казалось, что неестественность окружающей обстановки проглядывалась уже на опушке, когда я пиво сусонил. Вчера вечером и даже днём не было так тепло. Лето к концу подходит. Потом пшеница… пшеница какая-то больно рослая, колосистая…
А лошади в повозке? Сытые, резвые, одна к другой. Сейчас по деревням днём с огнём одра захудалого не найдёшь, не то что таких скакунов. Прямо элитный конноспортивный клуб.
И одежка у бороды чудная. Ничего похожего не шьют лет полста. Да больше! Из старых запасов? С самого дна бабкиного сундука?
Подходящее амплуа бороде я нашел. Вылитый кулак времён коллективизации в лучших традициях советского кинематографа. Только обреза от трехлинейки за поясом не хватает. А так – вылитый.
Но может быть, это просто сон? Ну да, я сплю и вижу нелепый, местами страшный сон. После сильной пьянки у меня всегда событийные сновидения, написанные яркими, сочными красками. Близкие к галлюцинациям.
Сны не бывают бесконечно долгими, однако. В них не больно и при большом желании можно проснуться.
Что же это тогда за морока со мной приключилась?
– Прекратите свистеть, капитан! – объявился новый персонаж с неприятным, резким, совсем бабьим голосом.
– Что, господин Бобров, боитесь, деньги ваши распугаю? – оборвав так и не угаданный мною, но до жима в паху знакомый мотив, усмехнулся Ястреб. – Надеетесь откупиться? Сомнительная перспектива.
– Не говорите глупостей, – новый персонаж был раздражен. – Соображайте лучше… э-э-э… как нам выбраться отсюда! Не впадайте в прострацию!
– Отчего вы думаете, господин Бобров, что я впал в прострацию?
– Я не думаю, я вижу. И слышу. Этот