имеющиеся денежные средства. Пол-литра самогонки даже в городе стоит пятнашку, против полтинника за пузырь водки.
Я прибавил шагу. У жизни отыскался прикладной смысл. Перспектива бытия. Час ходьбы, четверть часа поиска и верных часа три душевного успокоения.
Новый звук – грохочущий, дробный, повторяющийся – ворвался в мой походный мир. Я крутнулся на месте. По проселку в попутном направлении меня нагоняла пароконная повозка. За ней до самого неба вздымался толстый столб пыли. Я благоразумно сошел на обочину. Живьем я, дитя асфальта, ни разу не видел, чтобы телеги передвигались так быстро. И чтобы в них было запряжено сразу две лошади.
Похоже, в сельмаге я окажусь раньше намеченного.
– Командир, тормози! – замахал рукой, голосуя.
Теперь я разглядел возницу – крепкого молодого парня в тельняшке, с загорелой скуластой мордой, чубастого. Он натягивал вожжи, сдерживая борзо разбежавшихся под гору лошадок.
Повозка проехала метров десять дальше того места, откуда я семафорил. Меня обдало волной острого конского пота.
– Доброго здоровья, мужики! – вприпрыжку я подбежал к телеге. – До населённого пункта не подбросите?
Парень в тельняшке – пронзительно синеглазый – переглянулся со своим пассажиром. Весьма экзотического, кстати, вида. Лет от сорока до шестидесяти. Корявым, бородатым и квадратным. С иссеченной глубокими морщинами коричневой физиономией. В длиннополой старомодной тужурке, полосатых синих штанах и огромных кирзачах.
Борода вызверился на меня, не мигая. Молча, главное дело.
– Ты, отец, прямо как рентген режешь. Насквозь, – в исключительно приязненном тоне я привычно свернул разговор на шутейную тему.
Даже отуплённого похмельем меня чего-то насторожило в этих двоих. Хотя на бандитов они не похожи. Типичные дехкане.
Наконец, борода хрипло крякнул, прочищая горло. Мотнул косматой башкой:
– Залазьте, ваше благородье!
Я прыгнул в телегу, чувствительно ударившись копчиком. Бородатый мужик оказался не лишенным чувства юмора.
В благородья произвел!
Парень стегнул вожжами коренную, присвистнул. Движение к цели продолжилось.
– Закуривайте, – широким жестом протянул я пачку «Bond».
Прямо под просяной веник бороды мужику.
Тот с опаской вытащил огромной корявой клешней сигарету. Шевеля плохо различимыми в бороде губищами, порассматривал её с разных сторон (как будто у банальной сигареты много разных сторон). Потом сильно понюхал. И, видно, остался довольным.
– Духмяный табачок! Аглицкий?
– Да нет, отец, лицензионный краснодарский, – я чиркнул колесиком зажигалки, спрятал огонек в ковшике ладоней и культурно поднес бороде.
Мужик заплямкал губами, затянулся и закашлялся надсадно, со слезами.
– Тьфу, зараза!
– Чё ты, отец, с фильтра прикуриваешь? – удивился я. – Тоже, небось, с похмела? Не привык к цивильным сигаретам? Махру, что ли, садишь?
– Угу, –