раз Кротюк круто повернул вправо, быстро разворачиваясь на боевой курс. Рудольф следил, показывая руками, – правее, еще правее… Так. Нос машины точно смотрел на здание купален, освещенное появившимся солнцем. Илларион снова стал снижаться, а Рудольф достал первую бомбу, взвел ее и стал отстегиваться от сиденья. Так уж был устроен «Депердюссен», что, бросая бомбу в передний вырез крыла с сиденья, был риск задеть за расположенное прямо под ним шасси. Бомба весит двадцать фунтов, рука может дрогнуть, а машину не вовремя качнет.
И потому в отряде выработали свою, рискованную тактику. Рудольф вставал, поворачивался назад и бросал бомбу в заднюю прорезь крыла, когда цель проплывала в переднем. Раньше наблюдатель даже вылезал на крыло, но это было слишком рискованно. Они репетировали этот маневр много раз, ведь здесь были важны и высота полета, и скорость аппарата. В целом научились выполнять его довольно точно. Сейчас наступала пора снова проверить это умение на деле.
На сей раз их ожидали: началась пальба. Стреляли и из орудий, и из пулеметов. Бризанты рвались и выше, и ниже аэроплана. Рудольф готовился к броску, стараясь не думать о том, что может случиться, если «Депердюссен» нечаянно подкинет. Конечно, есть надежда зацепиться рукой за растяжку, но… Цель, главное – попасть в цель! Ниже и ближе, ниже и ближе. Наконец, Илларион взял повыше, сбрасывая скорость, и аккуратно вывел машину в горизонталь. Что-то звонко щелкнуло у самого уха, но Рудольф, не обращая на это внимания, отправил бомбу в полет и плюхнулся на сиденье. Взрыв. Оглянулся – Кротюк показал большой палец. Попал.
Теперь, когда солнце не слепило немцев, стрельба стала точнее, но машина уже удалялась от Балдоне. Вторая бомба. Рудольф махнул рукой вправо, и тут же Илларион положил аэроплан в правый вираж. Все правильно: пока не опомнились, лучше вернуться сразу. Рудольф жестами показал на шпиль церкви, и Кротюк явно понял, куда нужно лететь, потому что нос машины был теперь направлен в точности туда. Шли низко: так в них сложнее попасть далеким артиллеристам. Ну а те, что с винтовками прямо по курсу… Авось броня сидения поможет. Усмехнувшись, Рудольф снова встал и развернулся, целясь бомбой в заднюю прорезь крыла.
Стреляли густо: уже в нескольких местах в правом крыле зияли дыры, и пару раз аэроплан покачивало. Но Кротюк держал курс четко, словно вокруг них небо не чернело от разрывов, гром не оглушал и осколки не впивались в обшивку машины. Снова легкий подъем, горизонталь… Взрыв где-то рядом, аэроплан подбрасывает так, что внизу живота становится холодно, но бояться уже некогда. Бросок… Рудольф сполз на сиденье, пристегиваясь. Взрыв. И снова Кротюк показал большой палец, правда, на пробковом шлеме у него теперь белел след, вероятно от шального осколка. Вот почему их подбросило. Они легли в левый вираж, обходя селение над лесом под защитой солнечных лучей, и в этот момент аэроплан словно содрогнулся.
Похоже,