– беспокоилась за младшего сына, Очкарика, вот и уехала следом за ним. И остался я один-одинешенек, а через два года осенью случился первый приступ заболевания. Комиссар старше меня на шесть лет, она всегда была моей опорой. Она работала учительницей начальных классов в деревне и, несмотря на зрелый возраст, замужем не была – словно специально дожидалась меня. Я покончил с бродячей жизнью и вернулся в деревню, когда мне было уже за тридцать. Рядом с учителями я всегда чувствовал себя маленьким учеником, я во всём ее слушался, и всему, что я умею в постели, тоже она меня научила. Моя супруга… бывает, я ночи напролет тоскую по ней… – Он замолчал. Его душили рыдания.
При виде его слез Куколка впала в оцепенение. Через некоторое время он заговорил снова:
– Некоторые недооценивают Комиссара! Она, конечно же, не могла разозлиться на меня из-за моего недуга, она такая понимающая! Она бы очень переживала и всеми средствами старалась бы мне помочь. Если бы она сейчас увидела, как мы с тобой тут валяемся голышом, она бы не только не рассердилась, но еще и пледиком бы нас прикрыла. Это самая великодушная женщина на свете! Комиссар, скажу я тебе, – великий человек! Взять хотя бы то время, когда я пытался зарегистрировать корпорацию: нужно было придумать такое название, которое никто еще не использовал. Я долго мучился и наконец придумал название «Лицзинь» – «Лисье золото». Никто меня не поддержал: у всех оно вызывало образ «лисы, откопавшей бочонок с золотом» и «разбогатевшей лисы». А Комиссар хлопнула по столу и воскликнула: «Отличное название!»
Куколке однажды по секрету поведали, что есть несколько людей, которых Чуньюй Баоцэ презирает, среди них даже кое-кто из высокопоставленных чиновников, которых он принимал у себя в главном офисе. Единственная же, к кому он всегда безоговорочно прислушивался, была его жена, перед которой он буквально преклонялся. Поговаривали даже, что корпорация «Лицзинь» своими нынешними достижениями на девяносто процентов обязана именно этой женщине. Куколка понимала, что это преувеличение, но всё же Комиссар, с которой она никогда не виделась, вызывала у нее огромное любопытство. Рискуя нарушить запреты замка Айюэбао, она несколько раз пыталась разузнать что-нибудь об этой женщине, жадно собирала всю возможную информацию, и со временем в ее воображении сложился определенный образ: женщина невысокого роста и невероятно крепко сколоченная, низенькая и полная, всегда сохранявшая невозмутимое выражение лица. Особенно любопытен был следующий факт: в 60-х годах XX века, в период смут и волнений, враждовали две группировки, и она, тогда еще совсем молоденькая, стала предводителем одного из отрядов, с оружием в руках гоняла людей в горы, днем и ночью вела партизанскую борьбу, и так до самой победы. В то время она носила на ногах обмотки и обвязывалась кушаком, за поясом носила два кустарных маузера. Это были не выдумки, ей рассказал об этом лично председатель совета директоров. Данные сведения превзошли ее самые смелые догадки, и она побледнела от страха.
То, что его жена в молодости возглавляла партизанский отряд, – чистая правда, и неслучайно