Он много раз беседовал с Куколкой наедине, а также расспрашивал начальницу смены. Застежка пребывала в крайнем замешательстве и лишь после долгих уговоров начала что-то мямлить. В знак благодарности и поощрения старик подарил ей пару браслетов-четок из сандалового дерева и излечил от менструальных болей, которыми она страдала много лет. Куколка говорила, что со временем больной перестал быть таким раздражительным, как раньше, а иногда просто лежал ничком, не издавая ни звука, и в конце концов засыпал.
Старик тщательно фиксировал информацию в своей записной книжке, а затем регулировал концентрацию и вкус лекарства и, подытожив данные, выводил новые фармакологические сочетания. Проявив невиданное честолюбие и пристрастие, доктор постарался добыть из этого редкого недуга кое-какие клинические данные, чтобы потом написать уникальную научную работу и опубликовать ее в авторитетном научном журнале по медицине, который давно являлся объектом его вожделения. К сбору материала он подошел тщательно и с необычайным терпением, стремясь к максимальной правдивости фактов, чтобы потом цитировать прецеденты, не упоминая имени больного. Общение с Куколкой вызвало в нем естественное чувство восхищения и восторга; он понял, что председатель совета директоров – мастер открывать таланты: он абсолютно оправданно поручил этой женщине управление всеми делами в замке, и ее качества полностью соответствуют занимаемой должности. Куколка поведала, что больной – последний мужчина в ее жизни, отныне и навсегда… Она сказала:
– Я даже тогда не воспринимала его как больного.
Старик на мгновение перестал записывать и посмотрел на нее поверх очков:
– А как же вы его воспринимали?
– Как заблудившегося ребенка.
В этот день разговор Куколки со стариком затянулся, и тот уехал только перед ужином. Она слышала, что председатель совета директоров будет ужинать в замке, и поспешила на кухню. В меню сегодня значились тушеные креветки и жареные моллюски, китайская капуста и холодная закуска из черной лапши, а также каша из бобов и семян коикса и тушеные груши. Она велела поварам заменить тушеные креветки на филе краба и добавить в меню десерт. Когда все блюда принесли и она повязывала хозяину салфетку, в дверь просунулась голова стенографистки Писуньи. Хозяин жестом спровадил ее, и в столовой остались только он и Куколка. Куколка заметила, что сегодня он пережевывает пищу дольше обычного, и поняла, что его что-то беспокоит. Ей хотелось поднять ему настроение, развеять накопившуюся за день усталость. Чокнувшись с ним бокалами, она покачивала свой фужер, вдыхая аромат танина. Это вино было подобно простодушному юноше: не очень большой выдержки, оно было свежим и соответствовало необходимым стандартам, – всё как любил хозяин. С наступлением зимы у него обострялся аппетит. Морепродуктов на столе всегда было предостаточно, вот только председатель совета директоров не очень жаловал белое вино.
– Моллюсков пережарили, – он сорвал с себя салфетку. – Я знаю, что тебя волнует в последние дни. Когда что-то