отвезу тебя домой, – спокойно произнес он, заводя машину.
Это спокойствие настораживало еще больше. Я сидела скованная и пристыженная, не зная, что сказать и как себя вести. Но совесть во мне все-таки существовала и как на зло не спала в это раннее утро.
– Извините, – сипло выдавила я, глядя в окно.
Марк Всеволодович промолчал, погруженный в свои мысли. За всю дорогу он лишь поинтересовался, куда меня отвезти. Лучше бы уже отчитал. Я бы доказала свою правоту, указала на его надменное поведение, а так… Я уже полностью уверовала в правдивость его слов о том, какая я дура и, по сути, ребенок. Никакого морального удовлетворения, одни нравственные страдания.
– Куда дальше? – останавливаясь у ворот церквушки и выглядывая в окна машины в поисках жилых домов, спросил Марк Всеволодович.
– Здесь.
– Где здесь?
– В церкви, – махнув рукой на свое пристанище, сказала я. – Может, чая? Замерзли же, – решив хоть как-то загладить вину, спросила я, в тайне надеясь, что он откажется.
– Это интересно, – разглядывая церковь, произнес он, – Можно и чаю.
Не скрывая печального вздоха, я вышла из машины и пошла внутрь огороженного невысоким забором дворика. Калитка, распахнутая ветром, приветливо скрипнула, свеженанесенный снег откликался хрустом под ногами. Перед церквушкой располагался сквер, пустующий в это время суток, да и вообще редко когда видящий людей. Справа небольшой замерзший пруд, поросший непроходимым, сейчас лысым, кустарником, говорят, там когда-то был источник, но его забросили примерно тогда же, когда и церковь. Слева же, на небольшом отступе, находились гаражи, хоть что-то не заброшенное.
– У тебя тут и кладбище имеется? – заглядывая за церковь, вглубь двора, спросил Марк Всеволодович.
– Да. Но мы его осматривать не будем, – возясь с тугим замком, откликнулась я.
– Почему это?
– Вы серьезно? – ужаснулась я, представляя еще один помогильный обход в компании Марка Всеволодовича. – Если вам так надо – сами и идите. Я внутри с чаем подожду.
– Можно и после чая, – легко согласился невыносимый тип и юркнул следом за мной в церковь. – Как-то у тебя тут не особо теплее, чем на улице, – выпуская пар изо рта, произнес он.
– Так топить некому, вы ж хозяйку всю ночь по чужим кладбищам таскали.
Я прошла внутрь, включив рубильник на стене, от которого по дорожкам проводов электричество разбежалось по церквушке, зажигая настенные и напольные лампы и обогреватели. До тепла еще далеко, примерно как до лета. Но возле обогревателей будет сносно. Пикнула микроволновка, получив свой заряд и удивленный взгляд Марка Всеволодовича.
– Почему ты здесь живешь?
– Не начинайте. Это не жуткое место. И вообще. Живу где хочу, – включив чайник, я устало опустилась на кресло, следя за опером, с любопытством снующим по всему наосу.
– Просто интересно, что об этом думают твои родители? А мэр? А горожане?
– Родителей