и сюда притащил свою девку. Та сидела на продавленном кресле, подогнув под себя ноги, и с нескрываемым любопытством читала какую-то книгу по анатомии, которую самовольно вытащила из шкафа. Следователь вообще, похоже, задремал.
– Так-с, – наконец-то, произнес эксперт, откладывая в сторону изучаемые листки бумаги. – Вы мне постановление принесли, Андрей Леонидович?
– А? Что? – выбираясь из царства Морфея, спросил следователь.
– Постановление! – стуча крючковатым пальцем по деревянному столу, напомнил Саввушкин.
– А, да. Петр Иванович, вы это, поймите. Воскресенье же.
– У меня тоже воскресенье, – парировал эксперт, – Так, чтобы завтра с самого утра постановление было, – выдохнул Саввушкин, откидываясь на спинку стула. – Значит, вы по поводу второй юной леди? Ничем порадовать не могу. Умерла от обескровливания. Каким образом и куда делась абсолютно вся кровь, сказать не могу. Зияющая рана на груди. Грудь проломили так же, как и в прошлый раз, посмертно, как и удалили глаза. Глазной нерв перерезан острым предметом, возможно даже скальпелем. Органы все на месте. Других ран и ссадин нет. Отчет получите завтра. Вопросы?
– А насилие? – подала голос Ясина, не отрываясь от книги.
– Насилия нет. Девушка не девственница, но следов насилия нет, – отрицательно покачал головой эксперт.
– А сердце ее? – продолжила Ясина.
– Девушка, – поправил очки Саввушкин, – если бы у меня были сомнения по этому поводу – я бы сообщил.
– Извините, – наконец-то подняв голову, она взглянула на судмедэксперта. – А как была разорвана грудная клетка?
– Как и в прошлый раз.
– Мне не рассказывали.
– Я не могу ничего добавить. Я с таким не встречался. Кажется, на этот вопрос предстоит ответить вам.
– Но предположения у вас есть?
– Грудинная кость вырвана, оторвана по грудино-реберным суставам с обеих сторон. Прошу отметить – не удалена, не вырезана, а именно вырвана. Предположительно руками или лапами с длинными и невероятно сильными пальцами, – подумав, ответил эксперт. – Если, конечно, такое возможно.
– Спасибо, – поблагодарила Ясина и занырнула обратно в книгу. – Я все.
У меня вопросов не было. Я уже знал, кого нужно искать и что делать. От остального у меня болела голова. Особенно от этой девки. У Кочмарина отсутствовали вопросы, исключительно потому что он не отличался знаниями в расследовании таких дел, но хорошо писал отчеты. Кабинетный следователь. Хоть что-то. Зачем он только приволок эту седовласую.
Мы молча вышли из морга под промозглый ветер. Я поднял воротник шинели, пытаясь спрятаться от колючего снега. После кабинета и коридоров морга воздух центра города казался свежим и чистым.
– Что думаете? – спросил Кочмарин.
– Тут и думать нечего, – проговорил я, – Упырь. Буду искать.
– А ты что думаешь? – обратился он к Ясине.
– Не упырь. – произнесла она, рассматривая меня