подойти к Марине, пригласить на танец, обнять, прижать к себе, и Гриша не в силах будет помешать, да и Марина сама не захочет, чтобы он помешал…
Когда подошли к десятому столику, Грише стало дурно. Он давно уже не видел столько редких продуктов вместе. В голове включился было калькулятор, но тут же сломался. Мешали волнение и незнание границ честности официанта. Подумалось: «Можно, наверное, не все есть?»
– Ой! Рыбка! – воскликнула Михнушева. – Люблю рыбку!
– А я уж было разочаровалась в тебе, – проговорила Марина и гордо посмотрела на Лукича.
Гриша немного оттаял и подумал, что если уж жизнь делает из него гусара, то нужно по крайней мере хотя бы насладиться этим чувством.
Когда подняли фужеры с шампанским за день вооруженного восстания, он позволил себе сказать:
– У меня сегодня был блиц…
– Криг? – спросил Лукич, слизывая икру с бутерброда, и пояснил, – Мне масло вредно.
– Врачи разве масло не едят? – спросила Марина.
– Ты же знаешь мои принципы… – ответил Лукич.
– А вы – врач? – удивился Гриша.
– Рентгенолог, а что?
– Все насквозь видит, – сказала Михнушева без радости.
Выпили шампанского, потом – водочки, а когда с эстрады задушевный мужской голос объявил: «Раз, два, три… Дорогие друзья! Наш праздничный вечер, посвященный годовщине революции, мы начинаем веселой песней о красавице Одессе…», мысль о расплате с официантом Вовой достаточно затуманилась.
В зале задвигали стульями, зашуршали вечерние платья… Оркестр сделал песню. Гриша радовался громкому звуку, можно было молчать. Потом заиграли песню о погибшей любви, и рентгенолог увел Марину танцевать. Гриша улыбнулся пустому стулу, показывая, как он рад этому событию, и стал хмуро смотреть в зал, стараясь не видеть любимую в чужих руках. Вертелась, правда, успокоительная мысль: «Он все-таки врач…»
– А вы кем работаете? – задушевно прокричала Михнушева.
Гриша вздрогнул, ответил сквозь музыку:
– Заведующим… лабораторией.
– Секретной?
– Видимо… да!
Первое слово Гриша сказал тихо, а второе почти прокричал. Михнушева улыбнулась, как девушка с плаката-календаря и спросила:
– И что же вы там секретничаете?
– Конструируем объекты!
«Конструируем», правда, далось уже с трудом. Михнушева придвинулась и снова спросила:
– А какие?
Этого Гриша не знал, то есть он, конечно, знал, что его институт занимается конструированием зданий для промышленности, которая почему-то называется оборонной, а потом в этих зданиях получается какой-нибудь завод, который… В общем, объяснять все было и трудно, и долго. Пришлось ответить так:
– Всевозможные!
Марина и Лукич все еще танцевали. Михнушева налила себе и Грише водки и сказала:
– Все заведующие лабораториями очень любят танцевать.
– Нет… Я – не очень, – ответил Гриша.
– Значит,