которому дал князь и задался целью построить здесь опорный град, чтобы приблизить окраину своей земли к Киеву. Так что доброго здоровья этому князю!
Бондарь, охваченный навеянными Волком мыслями, поклонился ему и молча вышел.
В той поездке к Ольге еще один «женишок» пытался присвататься со своими манерами. Речь о Сечине. По возвращении от германцев, сойдя на берег, Сечин с хозяйской распорядительностью караванщика потребовал от перевозчиков-полонян:
– Зовите ко мне Сотского.
– У нас свой старший. Прежний погиб, – был ему ответ.
– Дочь его? – не проронив ни одной слезы о единоверце, тут же поинтересовался караванщик, обрадовавшись, что тем легче сироту прибрать.
Один из перевозчиков показал ему на Ольгу, которая со своим дедом чуть выше подошла к реке. Сечин опознал дочь хозяина постоялого двора и решительно направился в ее сторону, решив нахрапом взять свое, уже мысленно представляя в своей кибитке.
Без приветствия обратился к Калине:
– Твой сын имел со мной уговор, что отдаст за меня дочь, твою внучку. Его нет, уговор в силе, от девицы не отказываюсь, беру с собой за те десять золотых, что отдал твоему сыну. – Про солиды Сечин на ходу придумал, поскольку уличить было некому. У старика таких монет явно не водилось. Хотел его пугануть как следует, чтобы внучку, не торгуясь, передал из рук в руки.
Калина и сам не из пугливых, всяких на перевозе повидал, мог ответить наглецу, но Ольга отодвинула его за себя, спросила Сечина:
– Тебя, лешего, каким ветром с того берега к нам занесло, чтобы так разговаривать со старейшиной села? Ты где такому языку научился?
– На твоем языке говорю – продана твоим отцом, и от своего товара не откажусь. – Сечин с циничным и довольным видом разглядывал Ольгу. – Похорошела в столичной обнове за мои солиды. Станешь украшением моей кибитки.
Как раз подошла киевская делегация для выбора места под причал на несколько ладьей с размещения мытни, мытарей, перевозчиков и сторожей. Среди подошедших к своему изумлению и недоумению Сечин узнал киевских общинников, те в свою очередь – Сечина, стоящего петухом перед Ольгой.
– Вы что здесь потеряли? – небрежно обратился к ним, недовольный их появлением, не соображая, каким ветром земляков занесло в этот забытый богами край, что они делают в безымянном селе, где красивую девицу можно купить по цене курицы.
Вмешалась Ольга, указывая на Сечина, объяснила:
– Этот леший требует идти с ним в его кибитку, будто бы отдал моему отцу десять солидов. Пытаюсь объяснить, что в отличие от таких леших у нас свой язык и свои обычаи. Он же как не слышит, все одно бубнит: я тебя купил. Посмотрите на него, такими даже детей не пугают. Путает осину с дышлом.
Между хазарами начался разговор. Сечин передал свой разговор с покойным Сотским в своем изложении:
– Хозяин постоялого двора сам предложил отдать свою дочь за выкуп в десять солидов, которые ему были нужны