жеманно акая:
– Ма-аэнькие мои, я забыла совсем! Простите, ради Христа!
Она развернулась и преподнесла мундштук кому-то из провожающих, словно облетевший засушенный цветок:
– Я вернусь, милый мой! Я вернусь!.. Не потеряй, это из моей коллекции мундштуков! У меня така-а-а-ая коллекция!
Избавившись от сигареты, она застыла в дверном проеме капсулы с широко разведенными руками и провозгласила:
– В космос полетим! Милые мои! Это космический корабль!
С Тиной никогда никто до конца не понимал, пьяна ли она, или под наркотиками, или сама по себе такая взбалмошная. Эпатажные выходки были ее коньком. Поговаривали, что Тина, несмотря на молодость, вхожа на самые верха и имеет там серьезную связь, хотя не уточнялось с кем. При этом талантливую актрису все равно любили. В кино она играла на разрыв, как в последний раз, чувствуя всю суть и передавая каждую мысль своих героинь. А еще Тина потрясающе пела – грудным голосом с небольшой хрипотцой и завораживающим тембром. Не раз она заставляла плакать во время выступлений даже самых закоренелых бездушных политиков.
Одевалась Тина всегда эффектно и ярко. Мало кто отваживался повторить ее наряды, которые она называла образами, считая одежду лишь атрибутом своего душевного состояния. Тина была китаянкой, выросшей в России. Симпатичная, с пропорциональной точеной фигурой, длинными шикарными волосами, которые девушка нещадно перекрашивала в разные цвета, именно она ввела моду на высокие прически, украшенные цветами или драгоценностями. Хотя никто не удивился бы, если бы Тина, к примеру, обрилась наголо, пояснив, что именно так чувствует удивительное единение с окружающим пространством.
Нина с интересом смотрела на актрису, ревниво отметив, что Кайши тоже разглядывает Тину слишком уж увлеченно, как, впрочем, и все пассажиры в капсуле. Сегодня знаменитость явилась в светло-коричневом деловом костюме: широких, закрывающих пятки брюках, из-под которых выглядывали блестящие зеленые туфельки на умопомрачительно высоких шпильках, и укороченном жакете с высокой стойкой и вязаными рукавами. Из маленького кармана жакета свешивалась потертая золоченая цепочка. Тина дернула за нее и извлекла брегет, открыла, посмотрела на циферблат, демонстративно вытянув руку и подслеповато прищурившись, и констатировала:
– Господа! Время! Время!
Она нарочито громко прошептала одной из стюардесс:
– Куда мне сесть, милая?!
Когда все были пристегнуты, управляющий вокзалом сделал небольшое техническое объявление: поездка до Звенигорода займет около пятнадцати минут; в середине пути капсула наберет максимальную скорость; никаких неприятных ощущений у пассажиров быть не должно, и сама поездка немного похожа на перелет в обычном самолете.
Нина вздохнула с облегчением: авиаперелеты она переносила прекрасно. Прозвучал сигнал к отправлению, девушки-стюардессы и управляющий тоже сели на свои места и пристегнулись.