с кожаными ремешками, которые крепили стопы и не давали им разъезжаться. Высокий здоровенный мужик в белой рубашке изо всех сил хлестал заключенного пластиковой плетью. Это был один из наших охранников. Вокруг них стояло еще пятеро полицейских. Они дышали, их плечи шевелились, происходило какое-то движение, но я посмотрела им в глаза – там не было ничего живого. Неодушевленные глаза, которые ничего никогда не чувствовали.
Старик все кричал, но это не производило на охранников никакого впечатления. Все вели себя так, как будто это былрутинный допрос.
Нас втолкнули в камеру и закрыли дверь.
В камере прямо на холодном каменном полу спали четырнадцать женщин. Они лежали двумя рядами вдоль стен. Никаких окон, матрасов, подушек. Ни даже туалета. И, несмотря на это, в комнате было так тесно, что мы не сразу сумели найти себе место. Чтобы мы смогли присесть, нескольким женщинам пришлось поджать ноги. Некоторые заключенные проснулись, и мы познакомились. Но вскоре вся камера вновь заснула, а мы все сидели и слушали, как за дверью выл и давился собственными соплями человек, пытка которого подошла к кульминации.
Только через несколько часов камера ожила, и нам рассказали, как здесь живут.
Кормят один раз в день. Все одно и то же. Картофель, хлеб, оливки, масло, иногда добавляют хумус или лябне16. Никакой горячей пищи или напитков.
– Чай запрещен! Кофе запрещен! Кипяток запрещен! – сказали нам. – Хочешь пить – к твоим услугам вода из-под крана.
За тройную цену можно купить у охранников халвы. И я еще жаловалась на охранников из прошлой тюрьмы! Здесь четырнадцать женщин мечтали о том, чтобы доесть салат из чужой миски. Здесь спали на каменном полу и месяцами не видели солнца и неба!
Мы не знали, что думать и что говорить. Темная камера, выкрашенная в тошнотворно-желтый цвет, неработающий вентилятор, развешанное у стен нижнее белье и пара одеял – вот все, что у нас было. Тараканы, вши, платяные вши – бесплатное приложение.
Нас выводили в туалет два раза в день. Мне ничего, но женщины постарше ревели от боли в мочевом пузыре. Такие прогулки в туалет давали возможность проветрить помещение, где не было ни одного окна, а также набрать из-под крана воды для питья.
Режим дня был очень прост: в шесть часов утра отключают электричество на три часа. Во второй половине дня выдают еду. Пытки круглосуточно. Это все.
Заключенному полагалось лишь сидеть в камере. Или стоять, потому что для того, чтобы ходить, места не было. Никакого движения, никаких прогулок на свежем воздухе. Из разрешенной литературы – только Евангелие и Коран.
Сегодня неделя, как мы сидим здесь. Кристине удалось уговорить охранников вернуть наши тетради. Нахед, что спала теперь рядом со мной, дала мне стержень от ручки, и у меня появилась возможность писать. Это меня успокаивало так же, как Кристину – чтение цитат из научных книг.
Наша жизнь все это время катилась в пропасть. Все началось с ВИП-автобуса и отеля, потом была официальная