и я увидела, что в них снова загорелась надежда. – Я постараюсь вспомнить, правда. Если ты поможешь мне. Ты ведь приехал сюда за этим?
Человек из Ватикана прочистил горло.
– Ну, вообще-то не только за этим, сестра Джанна, – сказал он.
– Что вы имеете в виду, монсеньор епископ? – я с недоумением поглядела сначала на него, а потом – на настоятельницу.
– Сядь, дитя мое, – с несвойственной ей мягкостью произнесла аббатиса. – Нам нужно серьезно поговорить. Это касается твоего дара.
***
Мы поднимались по лестнице на третий этаж, в комнату, где временно остановились мой брат и невестка. Да, у меня была еще и невестка. И если бы ее не было, Джулио никогда бы меня не нашел. Но, честно говоря, я предпочла бы до конца жизни его не видеть, только бы наша встреча не произошла при таких печальных обстоятельствах. Мой брат молчал. То ли не знал, что сказать, то ли думал о своем, то ли хотел дать мне время обдумать недавний разговор в покоях матушки. Беседа вышла крайне неприятной и оставила такой осадок… Знаете, иногда сестры на кухне очень торопятся, чтобы вовремя накрыть стол к трапезе, и не замечают, что вода в бойлере не успела закипеть. И когда наливают чай, на поверхности воды образуется маслянистая пленка. Она очень сильно портит вкус. Такое же вот мерзкое ощущение осталось у меня после встречи с посланником из Ватикана.
– Я бы хотел, чтобы на этот раз у чуда были свидетели, – сказал монсеньор епископ, даже не дав мне прийти в себя после того, как Джулио сообщил, что у моей невестки диагностировали раннее развитие болезни Альцгеймера, и разбираться с этим придется мне. – Насколько я знаю, сестра Джанна обычно работает с прихожанами при закрытых дверях?
– Совершенно верно, монсеньор, – ответила матушка Констанса вместо меня.
– Значит, никто не видел, как именно она исцеляет больных?
– Сестра Джанна молится.
– Но кроме нее и больного в церкви никого нет в это время?
– Обычно также присутствует кто-то из членов семьи пациента, монсеньор. Но, полагаю, их свидетельства вы не примете в расчет?
– Боюсь, что нет, сестра Констанса, ибо нельзя исключать, что они могут попасть под влияние…
– Вряд ли молитва может оказать пагубное влияние, монсеньор.
Они говорили обо мне так, как будто меня здесь не было. Я ощутила приступ раздражения и тут же прикрыла веки, мысленно прося Господа смирить мою гордыню. Для нас, бенедиктинок, аббатиса – все равно что полководец на поле сражения. Настоятельница решает, что и как будет происходить во вверенном ей монастыре. Поэтому сейчас человек из Ватикана обращался к ней, а не ко мне.
– Что ж, – он удовлетворенно хлопнул в ладоши. – Если она исцеляет только силой молитв, ей не составит труда прочесть их в присутствии свидетелей, я прав? Воскресенье – канун Дня Всех Святых и время омерзительных языческих плясок. Почему бы нам