Проклятье мертвой сети. Роман-финалист конкурса Литературной мастерской Сергея Лукьяненко
всего почему-то с нарядом этим вязалось слово «кафтан». Но кафтан-то вроде мужская одежда, да? Так вот, этот самый кафтан, синий с красным, был надет на длинную белую рубашку, на ногах у Бабушки красовались крепкие кожаные сапоги. И да, сорочья Аринина суть сразу увидела кучу побрякушек: чем-то были расшиты и красный головной убор, и кафтан, на шее висела масса ожерелий. В общем, очень колоритная Бабушка, что и говорить. А вот с «говорить» и вышла незадача. Точнее, незадача вышла уже с началом сна.
Арина шла по пронизанной солнечными лучами березовой роще. Березы были стройные, белые, но почему-то, вместо обычной легкости и нежности исходило от них что-то другое. Сила и могущество, словно деревья были не березами, а древними дубами. И вдруг, словно из-под земли, перед Ариной выросла фигура. Она вскрикнула. Во сне испугалась! Фигурой оказалась та самая Бабушка. Которая выставила перед Ариной правую руку в странном жесте. И заговорила. Как будто по-турецки что ли. Забормотала точнее. Бормотание это казалось Арине родным и каким-то уютным, умиротворяющим. Но она не понимала ни слова. Слушала это бормотание – и уснула. Во сне – уснула! Прямо стоя! А проснулась – во сне тоже – от того, что старуха стоит рядом, близко-близко. Смотрит в глаза и бормочет совершенно по-русски, но стихами почему-то:
– Ава, Ава, красота мокшава,
Белая, чистая, лучистая,
Береза белая – мокшава смелая,
Не зря народилась, в путь пустилась,
Зло носом чуем, носом землю роет,
До нижнего мира дороет.
Зло глазами видит, глазам верит,
Глазами путь прокладывает.
Зло ушами слышит, страшное услышит,
Уши заткнет, до нижнего мира дойдет.
Из среднего мира в нижний пора,
Спасать медведя пора-пора,
Медведь запутался в сети черной, в сети горькой,
Надо спасать, яд убирать,
Надо лечить, сердце медведю чинить.
Мокшава сможет —
Медведь потом поможет.
Много лиц, много ртов, много глаз —
Везде яд, порча и сглаз.
Беги, мокшава, спасай,
Всех спасай, всем свободу дай.
Не Морена да ива,
А береза да Жива…
И посмотрела Бабушка на Арину вроде ласково. Но так, что у той холодная струйка по спине потекла. Старуха хлопнула в ладоши, и Арина проснулась. Не во сне уже, а по-настоящему. И первым делом – записала странный до невозможности стих, который запомнила с лету. Хорошо, что привычка записывать идеи, интересные словечки, любопытные диалоги была отработана за много лет. И Арина всегда таскала с собой несколько блокнотов, а дома они лежали на всех горизонтальных поверхностях.
В общем, записала. Удивилась. И сам сон записала. Чем-то он зацепил. Да что там – Бабушкой зацепил (даже проснувшись, Арина продолжала мысленно старуху с большой буквы величать), стихами странными зацепил, словами непонятными.